Парень криво улыбнулся:
– И куда же вы меня прочите?
Я пожал плечами:
– В том то и дело, что пока не знаю. А сам-то ты к чему склоняешься? И я не только про войну говорю. Сейчас будешь служить, где прикажут. Но у самого к чему душа лежит? Вот, в принципе, чем бы хотелось заниматься?
Евгений помолчал, разглядывая редкие облака, а потом выдал:
– Сразу даже не скажу. У меня ведь с самой юности все шаги были расписаны. И не мной. А сейчас даже как-то странно… «К чему душа лежит»… знаете, – парень посмотрел мне в глаза, – вы так про первооткрывателей сказали, что даже детство вспомнилось. Тогда я мечтал быть как Ливингстон. Чтобы новые земли и неизведанное… Но я повзрослел, да и мир уже другой. Ну и войну исключать нельзя. Пуля, она дура. К чему сейчас загадывать?
Какое-то время разглядывая собеседника, я прикидывал варианты. Ну надо же – по складу характера Женька должен неплохо вписаться в мою группу будущих кладоискателей. Шестеро у меня уже есть (правда, не знающие еще никакой конкретики). А этот вроде шустрый и не дурак… Ладно, жизнь покажет, что он за фрукт. Еще раз оценивающе оглядев Берга, ответил:
– Загадывать надо всегда. Во всяком случае, имея цель, есть куда стремиться. И насчет тебя я решил так – останешься при мне, командиром отделения автоматчиков. Ну и само собой, переводчиком на полставки. Не делай тут большие глаза – насчет ставки я шучу. А чтобы было куда стремиться, так скажу: готовься – покажешь себя нормально, после войны предложу тебе нескучную совместную работу. Почти как у Ливингстона, но с конкретной конечной целью и не только в Африке, а по всему шарику.
Барон от такого поворота растерялся:
– Э-э… это вы серьезно? И что значит – «совместную работу» и «по всему шарику»?
Опять закуривая, я ответил:
– Совместную, это значит совместную. В составе небольшой группы единомышленников станем работать на благо страны. Оплата… Хм… Оклад будет генеральский. С премиями по факту. А насчет «шарика»… имеется в виду весь земной шар.
Собеседник посерьезнел:
– Это как-то связано с разведкой?
Я мотнул головой:
– Даже не рядом. Скорее, это ближе к занятиям Генриха Шлимана. Слыхал про такого?
После моего вопроса глаза у Берга стали, как у какающего ежика, но он быстро пришел в себя, воскликнул:
– Да кто же про него не слыхал?! А вы хотите найти вторую Трою?
Фыркнув, я ответил взволнованному парню:
– Вот на хрена мне вторая Троя? Миру и одной вполне хватит. Но мысль у тебя идет в правильном направлении. Трою уже откопали, а у нас могут быть и древние пирамиды ацтеков, и потерянный храм в индийских джунглях, и забытый город ариев. Но при этом ожидается противодействие самых разнообразных аборигенов. Поэтому мне и нужны люди, знающие, как себя вести по обе стороны от мушки.
Барон несколько раз вхолостую открыл рот, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Вскочил. Опять сел. Снова встал и, одернув китель, звенящим голосом ответил:
– Если вы сейчас шутите, то я вам этого никогда не прощу! Да я тебя просто пристрелю тогда, и плевать, что потом будет!
Откинувшись на спинку лавочки, жестом указал рядом с собой:
– Ты сядь и не сепети. Стреляльщик… А я серьезен, как никогда. Война с немцами продлится максимум полгода. Они уже сейчас на последнем издыхании, а к ноябрю союзники их додавят. Разнообразных белых… ну хрен с ними, пусть еще на год хватит. А вот потом можно будет заняться тем, о чем тебе говорилось.
Покрасневший Берг присел и виновато произнес:
– Вы уж извините меня за эту вспышку… Просто… просто…
– Да ладно. Я понимаю. Ты очень хочешь мне верить и так же сильно боишься, что это окажется фикцией. Не опасайся. Мне действительно нужны люди для работы. И подойдет далеко не каждый. Вот ты вроде подходишь.
Перевозбужденный барон снова вскочил:
– Господин… виноват! Товарищ Чур! Если все действительно так, как вы говорите, то располагайте мной полностью! – После чего, весьма органично перейдя на язык простонародья, добавил: – Я ваш со всеми потрохами!
Улыбнувшись, я тоже поднялся и, слегка двинув бывшего поручика в плечо, ответил:
– Вот и добре. Теперь дело за малым – выжить да победить. А там и своими хотелками заняться можно. Ладно… засиделись мы с тобой. Пора к личному составу возвращаться.
Счастливо улыбающийся Женька лишь кивнул, но когда мы уже шли к броневагону, спросил:
– Товарищ Чур, вот на митинге вас называли одним из лучших командиров Красной Армии. Да и я слышал и видел, как вы действуете. То есть сейчас вам открывается прямая дорога в штаб-офицеры, а то и в генералитет. Неужели, имея такие перспективы, после войны вы думаете уйти в отставку?
Я ухмыльнулся:
– Узко мыслите, барон. Зачем же сразу «в отставку»? Мы что – хуже англичан? У них там вполне себе действующие офицеры легко могут заниматься самыми разнообразными делами. Лишь бы на благо Родины. Вот и у нас отряд будет таким же. Со всеми государственными льготами, гарантиями и выслугой лет. Только мы не строем ходить будем, а заниматься тем, к чему душа лежит.
У просто светящегося Евгения, судя по всему, было еще миллион вопросов, но мы уже дошли, поэтому разговор пришлось прервать.
А дальше… ну а дальше занялись делами. В первую очередь необходимо было достать пару верховых лошадей и транспортное средство в виде пролетки или телеги. Одна пролетка у нас уже была, но мы в нее не помещались. Все-таки десять человек возвращаются обратно к батальону. Не пешком же нам топать? Да и вначале нам до Покровки надо добраться. Посмотреть, как там Григоращенко с делами управляется. Ну и рассказать ему об изменениях в батальоне. Все-таки Матвей Игнатьевич вовсе не последний человек, а помимо того, что взводный, так еще и председатель матросского комитета. Вполне закономерно, с нами хотел увязаться Трофимов. Но я приказал ему дожидаться комиссара. А с Григоращенко я переговорю, и пятерых людей на БеПо он выделит сам.
В конце концов все нормально утряслось, и мы двинули в сторону Покровки, куда без всяких приключений и прибыли. Правда, уже в сумерках. Народу в деревне стало поменьше, поэтому Матвей Игнатьевич разместил своих людей вольготно. Аж в пяти хатах. Ну и нам место нашлось.
Слухи о проделках отдельного батальона морской пехоты дошли уже и сюда, поэтому встреча была бурной. Бывший боцманмат жадно выспрашивал подробности и попутно хвастался достижениями. Он рассказал, что балтийская братва официально взяла над нами шефство и в конце прошлой недели прислала для батальона груз и тройку авторитетных товарищей. Груз – это две сотни новеньких тельников и двенадцать пар не менее новеньких сапог. Уж не знаю почему не ботинок, но подарок был шикарным. Щепетильный Григоращенко не мог не отдариться, поэтому отбывшим позавчера товарищам, в виде ответного дара, были вручены три маузера (один из которых бывший Гришкин) в деревянных кобурах и три комплекта формы морских пехотинцев. В общем, все остались довольными друг другом, только сейчас Игнатьич несколько опасался реакции командира на разбазаривание батальонного имущества. Тем более что гостей встречали хлебосольно, поэтому пили практически беспробудно. Вот председатель с пьяных глаз и расщедрился. А теперь Григоращенко смущенно шаркал ножкой, в ожидании моего решения.
