– Интересно живешь, – подивился Валентин, заметив, что артист следит, как он просматривает его фотографии.
– А чего тухнуть-то! Жизнь одна.
Палец Горелова сместился на тридцать первое число. Костюмированные представления. Дети. Родители в хороводе вокруг елки. И вдруг…
– Это что?! – Валентин почувствовал, что бледнеет.
– Это?
Парень забрал у него телефон и уставился на машину в снежной колее. Освещенная улица. Угол дома. И машина с шашечками такси.
– Вот ведь! – просиял Евгений. – Майор, а ты везучий! Это та самая машина, в которую сели конкуренты. Или кто там они…
– Уверен? – Горелов выхватил у него телефон и тут же переслал фотографию себе. – Это точно? Не порожняк какой-нибудь? А то смотри!
– Это ты смотри, майор, – улыбнулся Женя. – На число, на время, на улицу. Видишь витрину? Видишь… Это салон ногтевого дизайна через дорогу от того самого дома. Моя Снегурочка там брови себе делала перед самым выходом на заказы. Надо же… Как это я его поймал? И забыл. Сам даже не пойму, зачем я такси-то сфотографировал? Ладно бы он в свою машину сел… На автомате. Действовал по наитию, как сказал бы мой учитель философии. Ты везучий, майор…
Но на этом его везение закончилось. Нет, таксиста удалось разыскать без труда. И он даже вспомнил Деда Мороза с пьяной в хлам Снегурочкой. Но вот куда он их отвез, не помнил.
– Если удастся память в навигаторе восстановить, тогда выясним, – ответил за таксиста диспетчер. – Мы их обнулили в новом году. Такие правила. Может, где-то в облаке, но не уверен. Если честно, я не очень во всем этом разбираюсь. Постараемся, но не обещаем…
– Ты не отчаивайся, майор, – глянул с сочувствием в его расстроенное лицо полковник. – Уже хорошо, что установлено, каким именно образом попало тело Витебской туда, где было обнаружено. Эксперты молодцы! В кратчайшие сроки установили, что кровь на найденной шапке принадлежит погибшей. И картина преступления почти сложилась. Что у нас получается, майор? Преступник проник в дом, убил ее и, желая избавиться от тела, придумал всю эту канитель с костюмами. Умно, сказать нечего.
– Изобретательно, – поддакнул Горелов. – Товарищ полковник, а что с возможными следами самого преступника? Он их оставил? Все отчеты эксперты несут напрямую вам.
– Мое указание, майор, не обижайся. С меня трясут отчетность, как… – начальник тронул свой затылок. – Прилетели родственники погибшей, принялись дергать за все возможные рычаги. И все по цепочке сюда. Да, и со следами самого преступника пока никак.
– То есть он не наследил?! – Горелов, было бы позволено, застонал в полный голос.
– Ни на одежде, ни на мешке, в который костюмы были спрятаны, ни единого его отпечатка. О потожировых следах разговор вести нечего, мешок на свалке под снегом провалялся почти десять дней.
– А борода? Не могло в ней ничего не остаться.
– Не осталось. Видимо, использовал маску, как и все мы сейчас. – Полковник взял в руки медицинскую маску и потряс ею в воздухе. – Кому во благо, а кому во зло, майор. Н-да… Но эксперты пока не отчаиваются. Предварительный анализ готов, но собираются проводить еще несколько, более детальных и по времени затяжных. Может, что-то и вытащат. Так ты по-прежнему Ильинова подозреваешь?
– Так точно, товарищ полковник. Я уверен, что это он. Но ему во второй раз удалось соскочить. Нет свидетелей, нет следов. Все это говорит о тщательности подготовленных преступлений.
– Но, а как без доказательной базы, майор? Никак. Соседка Витебской подтвердила, что накануне его освобождения у погибшей были гости?
– Не было возможности с ней поговорить, товарищ полковник. Она сразу после праздников уехала к дочери в Иваново. Должна вернуться завтра.
– Вернется, допроси. И не просто так, а построже. Нежелание помогать полиции всегда можно переквалифицировать в препятствие следствию. Так?
– Так точно.
– А то, понимаешь, Ильинову тридцать первого она рассказала про молодого человека, который побывал у Витебской тридцатого декабря, а тебе не пожелала. Непорядок, майор.
– Она сказала, что ничего не видела и не знает. Могла и правда ничего не видеть и не знать, а Ильинов просто соврал.
– И что получается? Он сразу после того, как вышел из-под стражи, поехал к девушке. Убил ее, уехал, потом вернулся с костюмами и вывез труп на свалку. А зачем брал такси? – сам у себя спросил полковник и тут же ответил: – Правильно, чтобы не светить машину. Свою он оставил где-то, именно туда его таксист и доставил. Дожимай таксиста, майор! Пусть вспоминает. Иначе мы ему память-то освежим, понимаешь! И диспетчеров… Пусть из облака, из тучи, из луны – откуда хотят, но информацию достают. Понимаешь, идем за ним след в след, а он соскальзывает! Оборотень какой-то!.. Что по убитой Иващук? Есть какие-то новости?
– Старший лейтенант Воронин занимается.
– И чем же занимается старший лейтенант Воронин? – не без яда в голосе спросил полковник.
– Разрабатывает версию причастности к убийству Селиванова Олега.
– А это у нас кто? – Полковник нацепил на нос очки, нашел в бумагах отчет. – Ага, вижу. Наркоман со стажем, бывший сосед… Кого, кого?! Это кто вообще – Артюховы?
– Родственники наших свидетелей, которые труп обнаружили на лыжне.
– А они при чем? – Полковник вдруг вскипел, отбрасывая бумаги. – Он что, совсем чокнулся, твой старший лейтенант! Вместо того чтобы искать сокрытую от посторонних глаз недвижимость подозреваемого Ильинова, он тратит время на кого? На какого-то наркомана со стажем? Как, вот скажи мне, майор, он может быть причастен?
Горелову ответить было нечего. Он, если честно, даже отчет не читал, который Серега подготовил, другим занимался. Он изо всех сил пытался найти хоть малейшую зацепку, чтобы засадить Ильинова.
– Старший лейтенант Воронин считает, что связь имеется. – Горелов на ходу начал вспоминать обрывки их разговоров. – Участковый поселка Выхино сообщил ему, что у супругов Гребневых, которые нашли девушку на лыжне, был племянник. Они жили с ним после смерти его матери. Оформляли опеку – парень был несовершеннолетним на тот момент.
– И что?
– Но он уже был законченным наркоманом и дружил с Олегом Селивановым. Умер от передозировки.
– Это все понятно. Я вижу из отчета. – Полковник небрежно двинул бумаги на столе. – Мне не понятно, на кой черт тратить время, разрабатывая умершего наркомана и его друга. Связь какая? Я не вижу этого в отчете, майор.
Горелов, убей, не помнил, хотя Серега что-то такое ему и говорил.
– Возможно, друг умершего племянника наших свидетелей остро нуждается в деньгах.
– Это дураку понятно. Раз он развязал спустя столько лет, то нуждается в деньгах. Установлена его связь с погибшей?
И тут Горелов вспомнил, что Воронин вчера вечером ему говорил на этот счет.
