Сенька опять постонал, показывая, что заметил появление нового зрителя.
– У тебя есть что-нибудь холодное? – Натка посмотрела на меня.
Я вспомнила, чем богаты заиндевелые недра моей морозилки:
– Есть пакет пельменей и эскимо.
– Какое еще эскимо?! – возмутилась Сашка.
Новость о наличии в нашем холодильнике эскимо застала ее врасплох. На лице правоверной зожницы отобразилась широкая гамма чувств в диапазоне от праведного негодования до сожаления. С негодованием все было ясно – Сашку возмутило мое подлое предательство, а сожаление, полагаю, было вызвано тем, что эскимо сейчас достанется кое-кому другому.
– Да, какое эскимо? – взбодрился и наш обморочный. – Если в темном шоколаде, то несите!
– Бессмысленно прикладывать к уставшим ногам мороженое, оно слишком быстро растает! – Сашка предприняла попытку спасти эскимо.
– Ничего, я приложу его с другой стороны, так даже лучше подействует. – И Сенька разинул рот, как голодный кукушонок, показывая место приложения.
– Дай ты ему это мороженое, и пусть уже хоть немного полежит и помолчит! – вспылила Натка.
Видно, Сенькина примерка и ей далась нелегко.
– Мороженого хватит на всех, у меня там как раз четыре порции, – примирительно сообщила я и пошла на кухню.
– Ну, мама! Не ожидала я от тебя! – всплеснула руками Сашка, и облегчения в ее голосе было не меньше, чем возмущения моим подлым коварством.
Сеньке эксимо отнесли прямо на лежбище, наказав есть аккуратно, а не как обычно. Сашка, тоже цапнув мороженку, хотела вернуться к себе, но Натка попросила ее остаться с нами на кухне.
– Тебе тоже нужна публика? – спросила я участливо.
– Не публика. – Натка помотала головой. – Мне нужен совет стаи.
– Чур, я буду Акела. – Сашка бухнулась на кухонный диванчик, повышенный в статусе до скалы совета.
– Да пожалуйста. – Я никогда не претендовала на звание вожака.
Я по натуре ни разу не альфа. Но кого это интересует? Жизнь почему-то всегда складывается так, что именно мне приходится решать все семейные проблемы.
С другой стороны, я ведь старшая. «Наш матриарх», – ехидно называет меня младшая сестрица. Приходится соответствовать. Всегда быть в курсе, всем рулить, за всех нести ответственность…
Тут я вспомнила, что как раз не вошла в курс дела, и спросила:
– Зачем восемь пар туфель, Наташ? И, кстати, где они?
Горы коробок с покупками я не увидела.
– Нужна всего одна пара, но мы и ее не купили, потому что туфли нам сделают на заказ, – ответила Натка, разворачивая эскимо.
– Ого! – не удержалась Сашка.
Ни от мороженого не удержалась, ни от ехидной реплики:
– Модельная обувь ручной работы – в восемь лет? Арсений далеко пойдет!
– Как в сапогах-скороходах, – я тоже съехидничала и тяпнула эскимо.
Натка поглядела на нас угрюмо:
– Вы вообще знаете, что танцами нельзя заниматься в обычной обуви? Нужна специальная, исключающая риск травм и деформации стопы. С особой стелькой-антистресс, которая снимает излишнюю нагрузку с передней части стопы и равномерно распределяет ее.
– О? – Сашка уважительно покивала. – А на фига это?
– Саша! – Я укоризненно постучала палочкой от эскимо, которое как-то быстро съела.
Стук получился не такой звучный, как от судейского молотка, но все же был замечен.
– А чего ради вы так выпенд… – Сашка попыталась переспросить культурно, но затруднилась с глаголом.
– Стараетесь, – подсказала я подходящее слово.
– Мы так выпендриваемся и стараемся, потому что преподаватель хореографии в нашей звездной школе очень строгий, – вздохнула Натка. – В кроссовках нельзя, в чешках тоже, вынь да положь ему джазовки. Причем не в интернете купленные, а непременно сделанные на заказ у конкретного мастера.
– Развод, – уверенно сказала Сашка. – Ваш препод в доле с тем мастером. Берет процент с каждого присланного заказчика.
– Вполне возможно. – Натка опять вздохнула и побарабанила ногтями по столу. – У меня есть ощущение, что в этой сфере вообще все со всеми связаны, сплошная круговая порука, корпоративная солидарность, мафиозная спайка и тому подобное. Иначе я не могу объяснить, почему мы отправили уже двенадцать заявок на роли, которые как будто прямо для Сеньки написаны, а нас еще ни разу не позвали на кастинг! При этом Клава Радецкая, внучка кинорежиссера, которая с Сенькой в одной группе учится, за две недели уже в трех роликах снялась! А вы видели бы ту Клаву – моль белая, мышь серая…
– Наивная ты тетка! – заржала Сашка.
Она поймала мой укоризненный взгляд, спохватилась и поправилась:
– Тетя моя дорогая!
– Режь, режь правду-матку, – уныло разрешила Натка.
– Сама же говоришь – Клава внучка режиссера! Ты думаешь, династии в кино просто так возникают, потому что великий талант из поколения в поколение передается? Михалковы там, Бондарчуки, Боярские – они в генах несут предрасположенность? Три раза «ха»! Даже четыре. Ха-ха-ха-ха! – Сашка демонически захохотала.
– Это огульное обвинение, – сказала я, выступая в несвойственной мне обычно роли адвоката всех сразу – Михалковых, Бондарчуков и Боярских. – И старые, и молодые представители тех фамилий, которые ты называешь, бесспорно, талантливы.
– Но, может, не талантливее каких-нибудь Ивановых, Петровых или Сидоровых! – заспорила Сашка. – Или вот Кузнецовых! – Остатком эскимо она указала на Натку.
– Да! Про Кузнецовых! – Сестра встрепенулась. – С тем, что наш Сенька артистичен, никто не спорит, это даже преподаватели отмечают. Правда, говорят, что он переигрывает, но это поправимо. Выходит, для успеха ему не хватает – чего? – она обвела нас пытливым взором.
– Поддержки, блата, родственных связей! – уверенно отчеканила Сашка.
И заволновалась под тяжелым взором своей дорогой тети:
– Что?
– Я рада, что ты это понимаешь, потому как именно на тебя, дорогая, вся наша надежда, – объявила Натка. – Ты ведь единственная из Кузнецовых вхожа в эту тусовку.
– Я просто блогер!
– Ты модный блогер! – уточнила Натка, по-прежнему глядя на Сашку с какой-то пугающей плотоядностью. – Причем ты ведешь блог вместе с уже известной актрисой – это я про Марусю, – и в друзьях у тебя самый разный народ из мира моды, театра и кино. Ну? Сознаешь свою ответственность?
– Ты хочешь, чтобы я пристроила Сеньку куда-то на съемки?
– Хочу! И не куда-то, а в интересный и перспективный проект. – Натка немного подумала и снизила планочку: – Хотя для начала вообще что угодно годится. Не исключено, что на кастинги нас именно поэтому и не зовут – у Сеньки совсем нет съемочного опыта. Надо бы поднабраться…
