Лицо Йорана посерело.
– Тогда для меня не осталось никакой надежды.
– Даже у святых?
– Да, – сказал он бесцветным голосом. – Святым ни к чему такая душа, как у меня.
Нина поднялась и подошла к нему. Должен же быть способ достучаться до этого мальчика. При правильном подходе он мог бы раскрыть ей секрет нового оружия Фьерды.
– Все солдаты убивают. И ни один из них не может утверждать, что все смерти справедливы.
Йоран обернулся, и Нина удивленно вздохнула, увидев бездну отчаяния в его глазах. Он был похож на человека, переставшего искать ответы. Он остался один среди льдов, и его сердце истекало кровью.
– Ты не понимаешь, – заговорил он.
– Не будь так уверен.
Ей приходилось убивать, и не раз.
– Я убил безоружного человека.
А Нина позволила толпе призрачных женщин разорвать на куски хранительницу.
– Пусть так, но…
Йоран схватил ее за руку.
– Он был моим братом. И предателем. Я выстрелил в него и оставил умирать в чужом городе. Я…
Мой брат. Предатель.
– Молчи, – выдохнула она.
Что бы ни собирался сказать Йоран, она не хотела этого слышать. Не хотела знать.
Но Йоран не стал молчать.
– Он сказал мне… Он сказал, что в мире много того, чего мне не нужно будет бояться, если только я пошире открою глаза. И я открыл. – Его голос прервался. – Теперь я боюсь всего.
Дрюскели приезжали в Кеттердам во время аукциона. Они назначили цену за голову Матиаса. Нине казалось, что она падает. Она стояла на коленях на булыжной мостовой, глядя на то, как гаснет свет в прекрасных глазах Матиаса. Она обнимала его, пытаясь удержать рядом с собой. Он умирал у нее на руках.
– А ты и должен бояться, – рыкнула Нина, пихнув Йорана в тень алькова, подальше от любопытных глаз. Он слишком опешил, чтобы сопротивляться, и со следующим вздохом ее костяной дротик уже прижимался к его яремной вене. – Ты должен дрожать и плакать в своей кровати, как и следует такому подлому трусу. Ведь это ты убил Матиаса Хельвара. Признавайся.
В его широко распахнутых глазах вспыхнуло изумление.
– Я… Кто ты?
– Признавайся. Я хочу услышать твое признание, прежде чем оборву твою никчемную жизнь.
– Мила?
Голос Ханны. Он казался таким далеким.
– В чем дело? – требовательно спросил принц.
Рука Йорана накрыла Нинину, пряча костяной дротик. Он заставил ее застывшее тело повернуться.
– Я сделал энке Яндерсдат неприличное предложение, а она поставила меня на место.
– Это правда? – спросил принц.
Нина не могла говорить. Казалось, ее челюсти сжаты намертво. Если бы она попробовала разжать их и заговорить, то начала бы кричать и не смогла остановиться.
Ханна подошла к ней и обняла за плечи.
– Мне нужно отвести ее домой.
– Не говори глупостей, – возразил принц Расмус. – Она в порядке. Он же не зажал ее в углу, чтобы задрать юбки.
Ханна удивленно посмотрела на него.
– Дело не в этом.
– Она вдова, а не невинная девушка, Ханна. Не упрямься.
– Йоран сказал…
– Йоран подарил одинокой вдове немного внимания. Да ей это в радость.
Что-то изменилось в лице Ханны, словно гнев исказил прекрасные черты.
– Она выглядит обрадованной?
Нина представления не имела, как она выглядит в данный момент. Как привидение. Как мстительный дух, жаждущий возмездия. Как уничтоженная женщина.
– О Ханна, не будь такой занудой. Ты даже хуже моих наставников.
– А вы не будьте таким легкомысленным и жестоким.
Из голоса принца исчезла вся теплота.
– Следи за языком, Ханна Брум. Я не стану терпеть оскорбления ни от тебя, ни от твоего отца.
Вмешался Йоран:
– Это я во всем виноват, ваше высочество. И могу лишь умолять энке Яндерсдат о прощении.
– Только я могу велеть тебе умолять, – оборвал его Расмус. – У тебя нет другого хозяина, кроме меня. – И тут он внезапно улыбнулся. – Давайте-ка все прекратим злиться и продолжим веселье. Мне следует быть хорошим, добрым и терпеливым – таким же, как Ханна. Йоран, ступай, найди нам чего-нибудь покрепче пунша.
Йоран поклонился, и Нина вцепилась в руку Ханны, боясь, что, если отпустит ее, тут же кинется вслед телохранителю и вцепится ему в глотку.
– А теперь улыбнись мне, Ханна. Иногда принцы жестоки. Это их прерогатива.
Пальцы Ханны напряглись в Нининой ладони, но она все равно заставила себя улыбнуться и присесть в реверансе.
– Конечно, ваше высочество.
«Я научила ее этому, – подумала Нина. – Научила лгать и изображать покорность. Я взяла дикарку и научила ее носить поводок». Сейчас это, возможно, и было притворством, но Нина знала – если слишком долго играть роль, показное смирение может стать настоящим.
Представление Ханны полностью удовлетворило принца.
Он усмехнулся, сверкнув глазами.
– Какой прекрасной невестой кому-то ты станешь. Пойдем еще потанцуем? Мы можем отвести бедняжку Милу к твоей матери, а Йорану останется лишь наворачивать круги с кучей бокалов в руках.
– С огромным удовольствием, ваше высочество, – сладко пропела Ханна.
– Вот так. Я подчинил Брума своей воле. Это оказалось несложно. – Принц рассмеялся, но Нина не нашла в себе сил поддержать его.
Бал Нина покинула рано. Ей не хотелось бросать Ханну, но Ильва настояла.
– Мне кажется, ты снова заболеваешь, Мила. У тебя руки ледяные, и я никогда еще не видела тебя такой бледной.
Она вернулась в комнату, но не знала, как заставить себя начать приготовления ко сну. Поэтому улеглась на застеленную кровать прямо в своем чудесном серебристом платье. Из головы никак не уходили воспоминания о тяжести тела Матиаса. Она все еще чувствовала его в своих руках и этот груз могла бы носить вечно. В тот последний раз, когда он взял ее за руку, его пальцы были липкими от собственной крови.
Она закричала в подушку, чтобы выплеснуть боль хоть куда-нибудь, хоть как-нибудь. Но слышала лишь его голос.
«Я хочу, чтобы ты спасла остальных… других дрюскелей. Поклянись, что хотя бы попытаешься им помочь».
Матиасу выстрелили в живот. Он видел своего убийцу. Он знал, кто это. Дрюскель, как и он, на самом деле просто мальчишка. И этот мальчишка действовал не по приказу своего командира. Если бы Йорана послали за Матиасом, его бы наградили за убийство. Вместо этого его приставили личным охранником к принцу – в качестве напоминания, что он ослушался командира, что убил одного из своих. Но это все же не было настоящим наказанием. Не тем, которое положено за убийство.
