И, слава богу, наши друзья тоже были здесь: Гораций, Оливия и Клэр уже бежали к нам, распахнув объятия. Миллард виднелся неподалеку в компании невидимок в современной одежде. Себби с Софи порхали над Юлиусом – он полулежал в кресле и выглядел совсем не здорово. Енох и Джозеп у одного окна, Фиона, к которой успел присоединиться Хью, – у другого. Они были заняты по уши, командуя своими армиями мертвецов и растений; Франческа следила, чтобы никто не подошел и не нарушил их концентрацию.
Мисс Сапсан расчистила мне место у окна рядом с Фионой и Хью. Фиона бросила на меня быстрый взгляд и улыбнулась, но сразу же вернулась к работе. На официальное воссоединение времени не было. Мой разум тоже был там, снаружи. Мисс Сапсан взмахом руки отогнала всех желавших подойти, отступила назад и вросла в пол. Более надежного стража невозможно себе и представить.
Ход сражения меж тем начал переламываться в нашу пользу. Атака Каула была остановлена, его порядки нарушены внезапным налетом моих пустот и переведены в режим обороны ближним боем (их яремные вены и мягкие части тел оказались под очень серьезной угрозой). Но сражение еще не кончилось. Мы уполовинили орду, но и орда сильно проредила мое войско; те пусто́ты, что еще дрались, были изранены и быстро теряли силы.
Ситуация образовалась патовая. Нам срочно требовалось подкрепление, а не то враг прорвется через заградительный кордон из пустот и возьмет министерское здание штурмом.
– Мне понадобится все, что у вас есть, – сказал я мисс Сапсан. – Любая огневая мощь, которая не будет стоить нам еще жизней.
Она мрачно кивнула.
– Один последний натиск. – Она бросила взгляд на мисс Кукушку – та стояла рядом навытяжку в ярко-синем комбинезоне. – Изабель, ты слышала мальчика.
Мисс Кукушка сунула два пальца в рот и издала пронзительный птичий клич, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Мгновение спустя по всей комнате зазвенели ответы остальных имбрин.
– У Фионы есть еще кое-что в запасе, – сказал Хью. – Думаете, пора?
– Да, Фиона, пора, – кивнула мисс Сапсан.
Та широко улыбнулась, склонила голову и сосредоточилась.
Эмма приставила ладони рупором ко рту:
– СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!
И сама понеслась на крышу – кидаться файерболами.
– Ну, и мы пойдем, Джозеп. – Енох взял своего американского друга под локоток. – У нас еще трупов на полкладбища во флигеле. Всего-то пару сердечек засунуть.
Это он мне объяснил.
– Не смейте выходить! – вскричала мисс Сапсан. – Там слишком опасно!
Но прежде чем она успела сделать хоть шаг, мальчишки выбежали за дверь. Через секунду Миллард и его невидимая ватага последовали их примеру, на ходу скидывая одежду, чтобы беспрепятственно бомбить тварей взрывчатыми яйцами с близкого расстояния. Меня, конечно, очень тронула их отвага, но одна мысль о том, что теперь по всему полю боя враги перемешаются с нашими… С моим рассеянным сознанием перепутать одних с другими будет легче легкого.
Я стал дышать медленнее и попытался сосредоточиться. На площади снаружи бушевал настоящий ураган из пуль, взрывов и всякого летающего мусора, от которого моим пусто́там доставалось не меньше, чем тварям и наркоманам. Каул так и плавал посреди всего этого проекцией, с виду невредимый. Я решил переменить стратегию и бросить всех пустот на Мурнау – кроме него оставался еще только один тварь, крылатый. Пока пусто́ты навалились на Мурнау, этому нетопырю вместе с любителями амброзии пришлось отвлечься на множественные атаки сразу по нескольким фронтам: рой мертвецов от Еноха и Джозепа наступал справа; град взрывчатых яиц сыпался из непонятного источника слева; плюс огневой вал – от народного ополчения и огненные шары Эммы – с крыши.
Неприятель таким образом был заблокирован с трех сторон и вынужден отступить в единственном доступном направлении – назад, чего Каул, будь он здесь, ни за что не разрешил бы им сделать.
И – о да! – они начали гибнуть. Амбронаркоманы падали один за другим. Мои пусто́ты последовательно отрывали от Мурнау разные части, но не успели они его окончательно завалить, как тот, крылатый, обдал их с воздуха густой струей кислоты – расплавив Мурнау голову и заодно загубив пар-тройку моих воинов: каждый подарил мне последний взрыв боли и навсегда пропал из сознания.
Мурнау был мертв.
Но битва еще не кончилась.
Перестрелка сошла на нет. У наших защитников на крыше и во дворе, видимо, кончились яйца и боеприпасы. Этим воспользовались амброзависимые, чтобы кинуться на штурм. Фиона рядом со мной издала воинственный клич и встряхнула руками в воздухе: в следующий миг все наркоманы растянулись на мостовой – не замеченные ими струны из колючих лоз натянулись и подсекли их на бегу. Фиона тем временем развернула ладошки вверх; пальцы ее плясали, как у пианистки. Зеленые плети послушно и проворно оплели пленников, накрепко пристегнув их к земле. После чего остатки мертвого войска Еноха и Джозепа пали на них, как коршуны, и порубили в рагу.
Вокруг поднялся победный гвалт, но мне было не до радости – меня ждала следующая цель. Что-то большое и черное стремительно приближалось по ту сторону окна, заливая кляксой небо.
– Прочь от окон! – Бронвин обрушила меня, Фиону и Хью на пол – и вовремя: в ту же секунду стекла разлетелись, и облако черной кислоты обляпало комнату, дымясь и бодро проедая мрамор.
– Всевышние старейшины! Едва увернулись, – пробормотал в ужасе Хью.
Я даже не заметил, что хорошо приложился о камень головой – все мои мысли были снаружи: восемь оставшихся пустот уже карабкались по фасаду здания. Крылатый паразит, только что чуть нас не расплавивший, уже заходил на новый вираж. На этот раз я буду готов к встрече.
Мерзавец представлял собой неуклюжую тварь, получеловека-полудракона, слишком тяжелого для своих ящеричьих крылышек: предугадать его траекторию труда не составляло. Пустот я расставил по крыше на низком старте. Затем две вещи произошли одновременно: он плюнул кислотой – теперь в них, – а они могучим прыжком ринулись ему навстречу. Две приняли на себя практически весь заряд и погибли на месте. Еще одна промазала и полетела с высоты нескольких этажей вниз, где насадилась на пику одного из наших ненадолго оживших, но теперь окончательно мертвых мертвецов. Зато остальные с ловкостью Человека-Паука примотались языками к крылатому гаду и своим объединенным весом отправили завывающего противника в штопор. Две секунды, и он шлепнулся о крышу, чудом не задев Эмму и наших ополченцев.
Дальше случилось короткое, но яростное сражение. Тварь и пусто́ты катались клубком и терзали друг друга: они рвали его зубами, а он плавил их кислотой, плескавшей по крыше и хлеставшей потоками пара. Мне, конечно, был нужен там каждый зуб, но я все же заставил одну пусто́ту отлепиться от клубка и отогнать Эмму и остальных подальше – ради безопасности.
Еще через минуту четыре пусто́ты были мертвы, но тварь почти тоже – крылья переломаны, рожа в крови. Пятая вернулась и прикончила его, бешеным рывком всеми языками сразу за шею. Последним предсмертным плевком летун расплавил ей голову в пузырящуюся лужу. После этого пустот у нас осталось всего три – те, на которых мы ехали.
