Из поезда мы высадились, сбившись в боевой порядок. Снова оказаться в гудящем улье отъявленной двадцатипервовековости – тут поневоле растеряешься. Повсюду яркие экраны, вывески, текущие со всех сторон реки прохожих. Люди на ходу таращатся в телефоны, вообще не поднимая глаз… Что ж, зато они не глазеют на нас. Эмма вела глубоко униженного Эддисона на поводке из бечевки, – потому что, видите ли, есть правила выгула животных в публичных местах, и отступление от них могло вызвать совершенно излишнюю сейчас сцену. А мы старались не привлекать к себе внимания, насколько это вообще возможно для компании детей странного вида, одетых в грязную одежду столетней давности.
– Нам нужен телефон, – донесся до меня голос Милларда.
Он повязал голову косынкой и напялил огромные солнечные очки, сделавшись похожим на Джеки Кеннеди со старых фотографий.
Енох уже хотел отобрать телефон у какого-нибудь прохожего, но Миллард успел поймать его за руку.
– Не такой. Нам нужен настоящий телефон, в будке. Я хочу позвонить в Акр.
Мы перешли с платформы в огромный зал с кассами – с виду настоящий собор в стиле сай-фай, в котором люди поклоняются богу фастфуда. Сверху мы, наверное, выглядели как несколько вертящихся во все стороны голов: высматривали одновременно и врагов и телефонную будку из прошлого века. Оказалось, в большинстве красных телефонных будок – знаменитейший символ Лондона, все дела, – никаких телефонов больше не было. Их переоборудовали в пункты для зарядки телефонов или в некое подобие кабинетиков, где можно уединиться и спокойно поговорить по мобильному телефону. Далеко не сразу мы сумели отыскать настоящую старую будку с настоящим старым телефоном внутри – в грязном углу возле туалета, разумеется.
Внутрь набилось столько народу, сколько вообще могло поместиться, – то есть меньше половины из нашей компании. В результате мой нос оказался в неудобной близости от подмышки Бронвин. Миллард зарылся в висящую на конце провода объемистую телефонную книгу.
– Большинство страниц кто-то вырвал, – недовольно проворчал он.
Я от нечего делать таращился в стекло. Снаружи под большим плоским монитором начала собираться толпа, но на что они смотрят, я отсюда разглядеть не мог.
– Что он там делает? – прошептала мне в самое ухо Нур.
– В справочнике есть номера имбрин. Под фальшивыми именами, разумеется, – объяснил я. – Миллард сможет связаться с их петлями, если насвистит правильную птичью песню.
Она сзади обхватила меня за талию, и я машинально накрыл ее руки своими. Как такая простая вещь умудряется вернуть уверенность – просто поразительно. Тайна и чудо.
– Скучала по тебе, – шепнула она.
Я кивнул.
Я тоже.
Все эти дни мы почти не расставались, но наедине оставались так мало, что Нур казалась далекой-далекой… То, что между нами происходило, было еще совсем новым, свежим, оно лишь обретало форму, и я боялся, что, если держать его на голодном пайке, оно усохнет и потом уже никогда не воспрянет. Но времени сходить в кино и поужинать вдвоем нам никто не дал. Ни минутки свободной, чтобы просто поболтать, не говоря уж о том, чтобы потусоваться. Постоянно находится что-то поважнее – планировать, бежать, драться или, наконец, хотя бы поспать часок. Может, в один прекрасный день, когда война закончится, я смогу любить Нур Прадеш так, как она того заслуживает?
Миллард взволнованно стукнул по книге.
– Ага, черт тебя раздери, вот и ты!
Он прищурился, глядя на страницу, схватил трубку и, оттянув косынку, приложил к невидимому уху. После пары осечек ему удалось просвистеть тонкую и удивительно реалистичную птичью трель.
– Должно получиться, – пробормотал он.
Жестяной голосок – я услышал его со своего места – произнес:
– Привет.
– Привет! Это Миллард Наллингс. Мне нужно поговорить с Альмой Сапсан, и немедленно!
Она, должно быть, ждала рядом с единственной в Акре комнатой, где был телефон, – потому что перехватила трубку в ту же секунду. Мы сдвинули головы и изо всех сил навострили уши, чтобы услышать ее голос.
– Миллард, это ты? – В трубке трещало, но даже сквозь все помехи я расслышал ужасную тревогу в ее голосе, тревогу за нас.
– Да, мисс, это я.
После этого мы перестали ее слышать, остался только Миллард на нашем конце провода.
– Да, мы в порядке. Да, у нас есть семеро. Ну, то есть не все. На двоих больше, чем раньше, значит, всего три. Да. Нет, этого хватит… оказалось, что все семь и не нужны. Двое про запас.
Тут Юлиус, конечно, состроил рожу.
– Да, именно так. За нами гнались Мурнау и несколько пустот… Угу… Скажем так, нам интересно, неужели нам правда придется… были разговоры о том, чтобы съесть его душу… А, да? Хорошо. Мне придется им это передать.
Он оторвался от трубки и прикрыл ее рукой.
– Мисс Эс говорит, что мы ни при каких обстоятельствах не должны вступать с Каулом в битву самостоятельно. А должны сей же час отправиться в Акр.
Бронвин выхватила у него трубку.
– Мисс, это ваша Бронвин. Пожалуйста, вы должны срочно эвакуировать всех малышей из Акра. У Каула цельная армия пустот на марше, и они очень гадкие, а Джейкоб не может их контролировать. Должна же быть в Панпитликуме какая-то петля, где детки смогут переждать… что? Что там у вас такое? – Она наморщила лоб. – Ох, нет.
– Да дай же нам услышать! – рявкнул Енох и дернул трубку – так что все, сгрудившиеся вокруг, смогли, наконец, разобрать голос мисс Сапсан.
– …сразу после того, как вы ушли в петлю мисс Ястреб, и буквально за несколько секунд до того, как мы успели снова запереть Панпитликум, одна из этих чудовищных Кауловых тварей усиленной модели ворвалась в дом через двери петли на верхнем этаже и учинила хаос. Она убила двух стражей и серьезно ранила мисс Зуек и мисс Бабакс, хотя, хвала старейшинам, они не погибли, и, благодаря этому, наш временной щит не распался в то же мгновение. Мы мобилизовали достаточно много народу против него и сумели победить, хотя в процессе дому был причинен серьезный ущерб. Боюсь, Панпитликум теперь неуправляем… и в любом случае слишком опасен для использования, даже если бы это было не так.
– То есть вы застряли там, и бежать больше некуда, – подытожила Эмма.
– Бежать мы точно не собираемся.
– И единственный способ добраться до вас – пройти через вход в петлю, – сказал Енох, – который в данный момент, скорее всего, уже окружен.
– Может, вам стоит сдаться? – вмешался Эддисон. – Сохранить жизни перед лицом очевидно превосходящих вражеских сил?
Все посмотрели на него как на сумасшедшего.
– Никогда! – отрезала Эмма. – Каулу я никогда не сдамся.
– Даже если это означает гибель? Твою и всех, кого ты любишь?
