Нет, не жду. Просто сижу и смотрю в ту же сторону, что и он. Наверное, читаю те же буквы на вывеске. Уже в который раз. И не знаю, что делать дальше.
– Он хотел тебя убить, – все еще не оборачиваясь, задумчиво произносит Романов. Его ладонь устало сжимается на кожаной оплетке руля. И тут же разжимается. – Он хотел тебя продать. Мне же, за твои же деньги. Это как понимать?
Безразлично пожимаю плечами.
– Наверное, разглядел в тебе потенциального покупателя. Ничего удивительного.
– Убить тебя, вместо него, – поясняет он свою мысль.
– Зачем ему изменять принятым решениям? Просто купить свободу недостаточно.
Не хватает. Моим словам не хватает вкуса. Они пресные, как овсянка. С проглоченными окончаниями и потухшими звуками. В них нет даже безразличия. Тем более, цинизма. В них нет ничего. Они давно подохли естественной смертью. Не мучаясь.
– Иди ко мне, – он притягивает меня за плечи и прижимает к себе. Касается губами волос и проводит ладонью по спине. Чувствую его дыхание. Спокойное и равномерное. Утыкаюсь носом в его рубашку и крепко зажмуриваюсь.
Давно. Очень давно никто меня так не обнимал. Так чтобы просто обнять.
Давно никто не дарил свое тепло в качестве утешения. Человеческое тепло от обыкновенного прикосновения. Чтобы согреть.
– Только не плачь, – Тихо. Так тихо, что едва слышно. Шелест слов на щеке. С коротким вздохом, определяющим, что только моих слез сейчас и не хватало.
Крепче обвиваю его руками и качаю головой.
– Да ну…
Невыразительно и глухо. Сухими губами у ворота его рубашки. Сухими словами в тишине автомобиля. Глубокой ночью. В кольце рук того, от кого не ждала. Ничего.
– Поднимешься? – больше на автомате. На автоматической коробке передач. Когда уже поздно сдавать назад. Да и не очень хочется.
Он немного отстраняется. И в принципе, дальше я уже могу не слушать. И так знаю, что нет. Осталось только ознакомиться с причиной. Неважно какой. Их существуют тысячи на все случаи жизни. Причины определяют все наши действия. Или бездействия. Они управляют ситуацией.
Можно найти причину, чтобы уйти. А можно, чтобы остаться.
– У меня самолет через три часа. Послушай меня…
Мы как-то незаметно возвращаемся на исходные позиции. Я сажусь прямо и скрещиваю руки на коленях. Он чуть облокачивается на дверь вполоборота ко мне. Наши взгляды разбегаются, так и не встретившись. На сегодня точки соприкосновения закончились.
– Меня не будет месяц или около того, – говорит он, прикуривая. Серый прозрачный дым заполняет пространство между нами. Струится внутри салона и выскальзывает в приоткрытое окно. – Найди пока хорошего адвоката, который сможет решить все твои вопросы. Формально, ты мертва. Тебе придется доказать обратное. Иначе ты не сможешь воспользоваться своим наследством, да и просто поимеешь много неприятностей. Поняла?
Он поворачивается и внимательно на меня смотрит. Не дождавшись ответа, продолжает:
– И выброси свой билет на самолет.
Я киваю в такт его словам. Каждое слово – очередной короткий кивок. А потом говорю:
– Это все? Тогда счастливой дороги.
Я почти успеваю открыть дверь, когда срабатывает автоматическая блокировка. С коротким звуковым сигналом. Щелк.
– Это не все. Без претензий в голосе, Аня. Я позвоню.
Вот теперь действительно все. Замки приветливо открываются, и я наконец, выхожу в ночную прохладу. Пока иду до гостиницы, не оборачиваюсь. Позади меня вспыхивают габаритные огни автомобиля. Слышу, как заводится мотор. Тяжело, словно неохотно. Как тихо шуршат шины, когда машина Романова, набирая скорость, медленно уезжает.
Глава 21
И, конечно, он не звонит.
Ни через день. Ни через неделю. Ни через две.
Телефон молчит. Отчужденно. Будто специально. Иногда бросаю на него короткие взгляды. Не часто. Чаще стараюсь сделать так, чтобы мобильник не попадался мне на глаза. Оставлю его в сумке, в ванне, на кровати. Под кроватью. Намеренно. Но вроде бы случайно. Я пытаюсь игнорировать, исходящую от него тишину. Не обращать на нее внимания. И даже выключаю звук. Для того чтобы коснувшись матово-черного экрана, убедиться, что ничего не пропустила.
Я бы просто не смогла.
Сколько не прикладывай к этому усилий. Усилие состоит в том, чтобы создать видимость обычной, привычной жизни, той, которую ты проживала много дней подряд. И вроде бы абсолютно те же самые дни, составляющие недели, а затем и месяцы. Но нет. Месяц это четыре недели. В неделе семь дней. В каждом дне по двадцать четыре часа. А в часах по шестьдесят минут. И так без конца. И каждую минуту ощущаешь кожей. Под кожей. Над нервными окончаниями. А движение стрелок дает по мозгам. Своей медлительностью.
И, конечно, он не звонит. А я вроде бы и не жду. Делаю вид.
За то вместо него появляется Татьяна. Появляется в прямом смысле. На пороге. Ранним утром. Очень ранним утром.
У нее огненно-рыжие волосы, стянутые в плотную косу, зеленые глаза и молочный цвет кожи с легким румянцем. Она похожа на кошку. На самостоятельную, уверенную в себе, кошку. На ней строгий деловой костюм и очки в модной черной оправе. В одной ее руке кейс с бумагами, в другой ноутбук. Ее губы накрашены вишневой помадой насыщенного оттенка, а глаза подведены бежевыми тенями. На ее пальце блестит обручальное кольцо.
Когда я открываю ей дверь, она протягивает мне ладонь с безупречным маникюром и твердо пожимает мне руку. Уверенно. Совсем не по-женски. С глубоким чувством владения ситуацией.
– Татьяна Сергеева, – представляется она. – Адвокат.
Руки у нее холодные, костюм дорогой, и пользуется она туалетной водой фирмы Шанель. С мягким и свежим ароматом. Утренним и сочным.
– Александр предупредил вас о моем визите?
Не самое приятное занятие начинать свой день вот с таких вот личностей. Особенно, когда стоишь перед ней в одном халате на голое тело. Хочется сразу оказаться в другом месте. Желательно в ванне, чтобы немедленно привести себя в порядок.
– Сожалею, что не смогла заранее предупредить о своем приходе, – словно читая мои мысли, поясняет она, и на ее губах расплывается понимающая улыбка. – Только с самолета.
– Хотите виски? – спрашиваю, прислоняясь плечом к дверному косяку.
Татьяна растерянно бросает взгляд на часы на своем запястье.
– Спасибо. Могу я зайти?
Делаю шаг назад и пропускаю ее внутрь.
– Мне бы хотелось узнать подробности вашего дела, чтобы начать немедленно работать.
Походка у нее под стать внешнему виду. Плавная, но не вызывающая. Уверенная, но не дерзкая. Шаги короткие, но твердые.
