В этом же контексте появляется обидчивость — родная сестра нарциссической травмы. Обида — это злость, направленная на другого человека. «Ты назвала меня неуклюжим, ты виновата, мне обидно. Ты не поделилась со мной своей едой, ты плохая, ты виновата. Я — лучший, я — самый важный, я — самый главный, ведь ты, мама, сама так говоришь». Все перечисленное происходило и с Олегом — у него появилось раздутое «я», ощущение сверхважности, чувство собственной непогрешимости. И параллельно с этим возник ужасный страх, что люди могут найти в нем какие-то изъяны.
Идет время. Олегу 15 лет, он в активной фазе пубертатного периода. Ломается голос, появляются угри, личность формируется с огромной скоростью. Это уже не тот ласковый малыш, которого знала мама, — мальчик становится угрюмым и замкнутым. Куда пропал послушный добрый ребенок? Он исчез, он уступает место самостоятельной личности, взрослому человеку. Олег ищет ответы на вопросы «кто я?», «верны ли правила, которые мне навязывают?», «почему я вообще должен кого-то слушать?». Пока он, разумеется, еще совсем не взрослый, но уже и не ребенок, который беспрекословно подчиняется родителям.
В этот период особенно важно поддерживать дисциплину и жесткие границы, потому что подросток будет их тестировать и проверять на прочность. К сожалению, таких правил у Олега нет: отец их не устанавливает, а мать хочет только, чтобы сын не лез в опасные дела и сидел дома. Подавленная агрессия сына копится и затем выплескивается наружу в виде актов неповиновения. Сын ссорится с родителями, кричит на них, отказывается выполнять простейшие дела по дому вроде мытья посуды и уборки. Страдает учеба в школе.
Олег не понимает, зачем ему навязывают правила. Ему кажется, что мир устроен совсем не так, как говорят родители. «Они ничего не понимают», — думает он. Родители в это время испытывают разочарование. Мать спохватывается и осознает, что отец все эти годы не занимался сыном, и вот результат — тот отбился от рук, стал неуправляемым и злым. Она понимает, что нужно срочно как-то выправлять дисциплину, срочно учить мальчика быть мужчиной. Начинаются рассказы о том, каким мужчина должен быть, что он должен делать, какими принципами руководствоваться. Но это не срабатывает: все, что мать рассказывает Олегу о мужчинах, приправлено обидами и разочарованием. Мужа она не любит, у них холодные отношения.
Вот она говорит: «Мужчина должен заботиться о женщине», а в голосе сквозит обида на мужа, который этого не делает. Олег чувствует отвращение. Во-первых, ему передаются эмоции матери (связь «мать — ребенок» все еще очень сильна). Во-вторых, Олег не видит реального подтверждения этому правилу: отец не заботится о матери, не помогает ей. В-третьих, мальчик совсем не дурак и понимает: если мама не смогла построить нормальные отношения, откуда ей знать, как себя ведет настоящий мужчина?
Ребенок перестает слушаться. Мать разочарована, она давит все сильнее — ведь это всегда работало… 5–10 лет назад, пока сын был маленьким. Тогда она была сильнее, умнее и авторитетнее. Сейчас она стареющая женщина, разочарованная жизнью, а Олег — подросток, который считает, что знает все на свете.
Разочарование матери передается сыну. Когда Олег в очередной раз застает спор мамы и папы, он видит: мать обвиняет отца в отсутствии заботы и внимания, она обижается и злится. Отец морщится и всем своим видом показывает нежелание даже трогать эту тему. Олег испытывает стыд. Теперь каждый раз, когда мама о чем-то просит его, он отстраняется, как отец. Например, он не хочет подавать маме руку, когда та выходит из автобуса (отец этого не делает). Он не хочет дарить маме подарки и говорить комплименты (отец этого не делает).
Матери обидно: любимый сын, который еще несколько лет назад ластился к ней, теперь отвергает ее, прямо как муж. Олег начинает чувствовать себя виноватым без видимых причин. Отказ быть милым и добрым с мамой вызывает у нее не только обиду, но и гнев, холод. Пока еще Олег не стал самостоятельным, родители ему нужны. Как минимум для того, чтобы просить у них деньги и приходить за советом. Но теперь к парню не только отец равнодушен, но и мать — она обижена и недовольна тем, что сын ее не слушает.
Олег попадает в ловушку: если он подчинится матери, будет выполнять ее просьбы и заботиться о ней, придется делать то, что он не хочет и считает неприятным (трансляция эмоций от отца). С другой стороны — если отказаться, то это вызовет холод, непонимание и обиду.
Это патовая ситуация, когда нельзя никуда двигаться. По сути, мальчик уже стал мини-копией отца, который находится в аналогичной ловушке. Что делает Олег? Он учится не принимать решения, избегать их, становится пассивным, чтобы от него просто отстали и ему не нужно было вообще ничего делать. Со стороны это выглядит так: сын всем своим видом говорит — «решите вопрос сами, я не желаю об этом думать».
Что мы имеем в итоге?
Вседозволенность, развязность, отсутствие дисциплины и понимания чужих границ. Нарциссизм и обидчивость — ребенок привыкает считать, что все должны ему подчиняться и его обслуживать. Этот сценарий закрепится и в дальнейшем будет использоваться во время взаимодействия с женщинами.
Важно понимать, что первая женщина, в которую «влюбляется» (разумеется, не романтически) мальчик, это его мать. Именно от того, как он с ней обращается и как она с ним обращается, зависят дальнейшие отношения с парт нершами. Все паттерны и сценарии зависят от контакта с мамой. Какой сценарий будет использовать Олег? Он привык веселить, смешить и радовать свою мать, а также подчиняться ее командам. То же самое он будет делать, взаимодействуя с девочками.
Мы разобрали, как российские мамы относятся к мальчикам. А к девочкам? Эту тему я затрону вскользь, но здесь тоже немало интересных фактов.
Разница в воспитании мальчиков и девочек в России огромна. Мальчиков жалеют, сюсюкаются с ними и никогда не нагружают, а девочек грузят по полной, и они вырастают воинами, способными достигать цели, несмотря на любые препятствия. Как-то я смотрел видео в сети «ВКонтакте», где веселый физрук дал команду группе школьников маршировать строевым шагом. Сначала в кадре мальчики 8–10 лет. Каждый марширует в своем ритме, никто не смотрит на других, они вообще не слышат физрука. Кажется, что так и должно быть, они же дети, все нормально. Затем физрук переводит камеру на девочек. Они маршируют идеально, как будущие солдаты — нога в ногу, в едином ритме, даже руки у них движутся одинаково.
Почему такая разница? Мамы смотрят на девочек и растят из них свое подобие. А мальчиков жалеют и любят, это мы уже выяснили.
Недавно я наткнулся на интересное объявление: женщина искала помощника в проверке домашних заданий для 13-летней девочки. Когда я дочитал до конца, у меня глаза на лоб полезли!
«Мне нужен человек, которого не проведешь. В идеале библиотекарь или педагог в возрасте. Строгая женщина, которая по понедельникам с 17:30, средам, пятницам по три часа будет следить за тем, как моя дочь выполняет домашние задания, а именно — чтобы она не списывала его с ГДЗ, а делала сама.
…
Строго следовать установленному мной порядку, даже если она будет сопротивляться. Посмотреть обучающие видео (забить в „Яндексе“, я скажу какие).
