Критина поднялась, позволив друзьям Егора оценить шикарные бедра. Хас присвистнул, а орчиха, засеменив следом за Азазелем, не удержалась — пустила стрелу, чиркнувшую о камень над головой Гора.
— Ах, какая женщина! — восхитился Хас, подняв большой палец.
С роги Всехубью ничего не выпало. Видно, ганкеры только вышли на промысел и никого еще не ограбили, а имеющийся шмот привязали к душе.
— Надо же, — задумчиво прокомментировал Восимбо. — Мозги включили. Критина оказалась не кретинкой! А у нас как раз «Поглотитель» откатился.
— Да уж, видели, как они одеты? Эпики! — с сожалением проговорил Крам, которому явно понравилось грабить грабителей.
И снова выручил взгляд сверху. Похоже, ганкеры вернулись, но теперь были в скрытности: то ли зелье у них, то ли у кого-то абилка. Егор насчитал троих.
«Опять пришли», — написал он в групповой чат и тут же среагировал на новую опасность — ударил киркой ближайший невидимый силуэт. Раздался лязг металла, посыпались искры, и из стелса вывалился Форзудо, сокрушающий ассасин 55-го уровня.
«Еще один эпический класс… — удивился Егор. — Этот-то чувак откуда взялся?»
— Что за ересь? Невозможно! — вскричал Форзудо, дергаясь под перекрестным огнем Хаса, Мико и Крама. — Как вы меня увидели?!
Второй силуэт заметался, и Гор попал по нему с третьего раза — это оказалась ранее виденная Критина, попытавшаяся разорвать дистанцию. Рейнджи переключились на нее. Гор же попытался догнать третьего, подозревая, что это маг, но тот оказался на удивление быстроногим.
— Всехубью, помогай, собачьих испражнений ты кусок! — заорала орчиха, чья жизнь стремительно сокращалась. — На твой рес уникальный свиток потратила!
Ага, значит, вернулся рога Всехубью, а не маг Азазель, — уже проще, потому что не рейндж. Дистанционные классы Егор недолюбливал.
За Гором, нацелившимся на орчиху, с ревом погнался ассасин Форзудо и связал его боем. Критина чуть не отправила на тот свет Мико, но Восимбо успел ее отхилить, после чего сам чуть не погиб, и ему пришлось исцелять самого себя.
Ассасин попался на удивление «толстый» и ловкий. Удары Гора проходили не всегда, каждый сносил врагу не больше пяти процентов. «Мельница богов» оборвалась на первом же приеме серии, и только успешно кританувший «Коварный удар» опустил жизнь ассасина до трети шкалы.
Гор поглядывал в угол экрана, где отображались жизни членов пати. Мико вернулась на позицию, а вот шкалы Восимбо и Крама неудержимо краснели…
Секундного замешательства хватило, чтобы получить двуручным мечом в живот, и жизнь варвара ушла в оранжевую зону. Он выпил зелье здоровья, велев себе сосредоточиться, снова уклонился от коварной атаки ассасина, пару раз его тюкнул, и тот исчез в облаке дыма.
— Что за никчемная бессмыслица и ерунда, Всехубью?! Помогай! — разорялась орчиха, чьи слова исправно заменял авто-цензор. — Из-за тебя мы попали в очень крупную, невероятную неприятность!
— Вздор! — возмутился Всехубью из стелса, и Егор заподозрил, что снова включился автоцензор. — Фрустрация! Вступавший в пассивную сексуальную связь варвар — обманщик! Аферист! Жулик! Плут! Мошенник!
— Это ты наделавший в штаны плут и мошенник! В жизни тебя больше не ресну! — не прекращая драться, распалялась орчиха, а потом обманула автоцензор, разбив слово на две части: — Ссы! Кло!
Гор, не забывая о невидимом роге, рванул к лучнице, пока она не выпилила его команду. Когда та заметила опасность, варвару осталось несколько прыжков. Гор перекатом ушел с линии атаки. «Гнев варвара» вышиб из орчихи остатки жизни.
— Прощай, моя любовь и страсть Критина! — спел Крам.
— Роскошная женщина… была, — согласился Хас.
Обмен репликами состоялся в то время, когда вся команда ковыряла ассасина. Выхилившись в стелсе, Форзудо пытался использовать портальный свиток, чтобы покинуть поле боя. Каст гаду сбили, и тогда он попробовал уйти «Спринтом», но у Гора был свой «Спринт». Варвар без труда настиг его и атаковал сверху. Еще пара ударов — и ассасин упал замертво.
Где-то в незаметности рядом бродил Всехубью. Подняв камеру повыше, чтобы не пропустить его, Егор активировал «Поглотителя душ». Владелец эпического класса Форзудо наверняка хорошо вложился в экипировку…
— Ого! — ликующий возглас Хаса подтвердил его догадку.
С Форзудо выпала куча эпического шмота: наручи, кираса, штаны, кольцо, шлем и непонятно откуда взявшийся у ассасина двуручный меч, к которому Егор испытывал личную неприязнь. Остальное было «синим».
Крам присвистнул, потер руки, его глаза горели.
— Парень, наверное, суициднул с досады. Шмот стоит как новенькая машина эконом-класса! Так-так… Забиваю наручи и…
— И все! — перебил Восимбо, подбирая кольцо с большим бонусом к скорости заклинаний. — А это мне, если нет возражений. Мико, что скажешь?
— Без проблем, тебе нужнее, — вздохнув, ответила подоспевшая девушка. — Жаль, но остальное для нас бесполезно, это для танков.
— Ассасин-танк? — недоверчиво хмыкнул Егор.
— Сокрушающий ассасин, — поправил Крам. — Идиотский смежный класс. Типа много защиты, жизни и урона, инвиз, а по факту и танк хреновый, и рога так себе.
— Продадим, — сказала Мико, попыталась поднять двуручный меч, но ей это не удалось.
— Зачем тебе меч? — удивился Хас.
— Это не мне, — мотнула головой Мико. — Горчику!
Стрелок ухнул, поднял клинок и поволок его к варвару.
— Мне! — подал голос Торфу. — Годная штуковина!
Варвар взял оружие в руки и изучил характеристики:
Грань катаклизма
Двуручное оружие | Меч
Качество: эпический предмет.
Урон: 380–570.
+318 к силе.
+474 к выносливости.
+34 % к критическому урону.
Возможный эффект при попадании: с вероятностью 2 % цель окаменеет на 10 секунд.
Прочность: 264 / 320.
Клинок был шикарным. Оглядев ребят, Егор спросил:
— Уверены? Такой можно за реально большие деньги продать.
— Ты только представь, как нас выручит прокнувший шанс окаменения, — подал голос Восимбо.
— Не уверен, что удастся перенять свойство, — ответил Егор. — К сожалению, оно последним идет, а потому шанс всего двадцать пять процентов…
— А вдруг повезет? Да и потом… — подняв палец, многозначительно заговорил Крам. — Это наши инвестиции в скорость добычи элементиевой руды!
— Спасибо, капитан Очевидность, а то мы не поняли, — ответил Хас. — Но он прав, Горчик, давай круши эту роскошь, а я отвернусь.
