— Вы вообще создали очень стильное заведение. Оно пользуется спросом, приносит доход… Зачем вам отдавать огромную часть денег и власти кому-то? Зачем портить имидж бара шлюхами — пусть и высококлассными. Это же криминал, а попади вы в руки «полиции нравов» — спрашивать будут именно с вас, как с владельца заведения… Давайте сделаем так. Вот вам моя визитная карточка, вы все же подумайте над моим предложением и, если что-то вспомните, перезвоните. До свидания. Надеюсь, еще увидимся.
Скрябин молча проводил оперативника глазами, выждал несколько минут, достаточных, чтобы тот успел покинуть бар, и вышел в зал. Подошел к стройной синеглазой блондинке, что-то объяснявшей сидящим у стойки девушкам, неприязненно процедил:
— Доигралась?! По твою душу из милиции приходили.
— Ну, раз к вам, а не ко мне, значит, до моей души им скоро не добраться, — пренебрежительно ответила блондинка, глядя на директора со смесью высокомерия и брезгливости.
— Когда-нибудь ты доиграешься, — мечтательно произнес директор, — он спрашивал о парнях, с которыми ты встречалась. Селенов, Воронцов и еще кто-то… Они мертвы — ты в курсе?
— Да? Жаль, — с полным безразличием пожала плечами блондинка, — прикольные были ребята. Ого! А это что? Такой низкий звук может быть только у трубы «акрапович», или я ни черта не смыслю в мотоциклах… Пойду взгляну. — И вышла, оставив директора в бессильном негодовании.
Скрябин посмотрел ей вслед, обреченно махнул рукой — пропади ты пропадом! — и вернулся к себе в кабинет.
— Высокие отношения, — усмехнулась одна из оставшихся у стойки девиц.
— Что ты хочешь: у них ненависть с первого взгляда, — ответила вторая. — Геля для Олега Сергеевича как бельмо на глазу, вечное напоминание о том, что в этом баре не он главная скрипка… К тому же, как и каждый матерый «голубой», он ненавидит ту конкуренцию, которую ему составляют красивые женщины.
— Скрябин — «голубой»?! — изумилась ее подруга.
— Ах да, ты же у нас недавно, — «вспомнила» девушка. — Да, «голубой». Я даже подозреваю, что все эти мотоциклы — музыка — кожаные куртки всего лишь для того, чтобы быть поближе к таким вот парням — здоровым, крепким, рисковым… Ты знаешь, он был бы совсем неплохой мужик, если б не вся эта история с Мухой и Гелей… Но что делать? Такова се ля ви…
Романова вышла на улицу. Погода была солнечная, и за выносными столиками посетителей было больше, чем в баре, ведь многие из них были на мотоциклах и не хотели оставлять своих «двухколесных друзей» без присмотра. За крайним столиком уже расположился вновь прибывший клиент, высокий широкоплечий мужчина средних лет с красивым, но несколько высокомерным лицом, заставлявшим вспомнить о викингах, скандинавах и прочих «арийцах». Несмотря на солнечную погоду, на нем был темно-синий костюм с защитой и кожаные ботинки на толстой подошве. Одной рукой он придерживал на коленях шлем со знаменитым номером Валентино Росси, а другой принимал от официантки вместительную стопку коньяка.
— Мне абсент, Ниночка, — попросила Романова официантку, без спроса усаживаясь за столик незнакомца и с интересом разглядывая его мотоцикл. — «Ямаха Р-1», доработанная модель, плюс тюнинг. Четырехцилиндровый двигатель с водяным охлаждением, шести ступенчатая коробка передач, чуть более ста восьмидесяти килограмм. Шины разработаны специально для этой модели, колесная база коротка, но все равно при ускорении возникает турбулентность… На третьей передаче?
— У меня рулевой демпфер, — после короткой паузы сообщил мужчина. Ему явно не хотелось разговаривать. Он даже не прикасался к коньяку, дожидаясь, пока незваная соседка оставит его в покое.
— У меня «Стрит Файтер», — сообщила она, словно не замечая настроения собеседника, — переделан из «Сузуки Джиксер». До этого была девятисотая «Хонда», но… «Стрит Файтер» прикольнее.
Незнакомец покосился на Гелю, неопределенно пожал плечами и промолчал.
Она не торопясь выпила принесенный официанткой абсент, посмотрела на стопку в руках мужчины, полюбопытствовала:
— Не боишься ГАИ или… ездишь настолько умеренно, что это помешать не может?
«Умеренно» она произнесла с нескрываемым презрением, но незнакомец не отреагировал на вызов. Медленно втянул в себя коньяк, поставил рюмку на столик, поднялся.
— Я тебя видела здесь… несколько раз, — сказала Геля, — запомнила не только из-за мотоцикла. Каждый раз, когда ты появлялся, погибал кто-то из моих знакомых. Совпадение или ты демон смерти? — Последние слова она протянула с насмешливым пафосом.
Мужчина пристально посмотрел на нее и сел обратно за столик.
— «Стрит Файтер»? — переспросил он. — Агрессивно, стильно, но… Для трюков и городской езды. Экстремальной городской езды, — поправился незнакомец. — Наверняка точеные мосты, убран пластик и поставлен кроссовый руль?
— «Рентал», — подтвердила Геля.
— Снобизм, — с тем же невозмутимым выражением лица заявил он, — причем — массовый снобизм. Я бы даже сказал — распространенный. Как у байкеров.
— У кого-то может быть. А мне — по душе, — девушка явно обиделась. — С этим надо жить. Это в душе, в голове. А не так, как у тебя: для красоты и с… коньячком.
— Для красоты? — задумчиво переспросил незнакомец. — Почему бы и нет? Только это тоже в голове. Что же до женщин… Они хороши на заднем сиденье.
— Особенно Ширли Малдоней и Анжелла Савое, — язвительно ответила Геля. — Что же до снобизма и массовости… У тебя на шлеме номер Валентино Росси, который уже полгорода носит. Только не говори, что он твой кумир, а то меня окончательно стошнит от штампов.
— Можешь не верить, но этот шлем действительно принадлежал Росси, — прищурился он, — а мой кумир Колин Эдварде. Шлем — что-то вроде амулета. Росси подарил его моему другу, когда у того, скажем так, был хороший день. А друг подарил его мне… примерно в такой же день. В нем я обычно побеждаю.
— Да? — усмехнулась девушка. — Хочешь пари?
— Зачем?
— Даже не «какое», а «зачем»? — В ее голосе послышалось презрение. — Просто так. Потому что это тоже должно быть в душе. И в характере. Говоришь, мой железный мальчик — снобизм? Я тебя на нем сделаю…
— Это невозможно физически, — поморщился он. — Ты знаешь это не хуже меня.
— Если б была не уверена — не предлагала бы. Просто нужно немного уравновесить шансы. Усложнив их. Кто быстрее через весь город по заранее обговоренному маршруту — и любую ставку. Все, что пожелаешь.
— А что хочешь ты?
— Уже прицениваешься и торгуешься?
— Хорошо. Идет, — он протянул руку, и она вложила в нее свою ладонь. — Где и когда?
— Завтра ночью, — сказала Геля, — а маршрут… Сейчас подумаем… Ниночка, — она окликнула официантку, — принеси нам карту города… И еще рюмку абсента…
Проехав едва треть намеченной трассы, парень понял, как его обманули. Маршрут, выбранный девушкой, то и дело проходил через ремонтируемые участки дороги, а добрая половина пути пролегала через улицы и проспекты, которые даже в ночное время были наполнены автотранспортом. Его мотоцикл был способен выжимать до трехсот километров в час, тогда как ее на прямых трассах брал вдвое меньше. Но кто говорил о прямых трассах? Мошенница неплохо знала город и выжала из этого знания все. Выбрав маршрут, она ставила их почти в одинаковые условия. Это была чудесная гонка! Зеленый свет, красный — кто смотрит на это?! Куда делись иномарки, громыхающие в поисках мятого рубля «Жигули», гаишники, не успевающие даже среагировать на пролетающие мимо «болиды», пьяные завсегдатаи ночных кабаков… Скорость, риск, азарт… И все же он почти догнал ее. Догнал, несмотря на все хитрости и сноровку, с которой девушка управляла мотоциклом. Догнал, если бы не последнее препятствие, о котором он забыл, хотя должен был бы помнить. Должен, как и любой человек, родившийся и выросший в Петербурге… Она рассчитала не только маршрут, но и время. Рассчитала до мелочей, до микросекунд, как и любой настоящий гонщик. Рабочие, постовые и случайные зеваки брызнули в стороны, когда она взлетала на медленно поднимающийся мост. Последние метры уже нельзя было назвать даже скоростью, это был полет. И она взлетела, на несколько мгновений зависнув в воздухе… потом мотоцикл подбросило от удара о землю, руль едва не вывернулся из рук, удерживающих его с неженской силой, но все же поддался, и наездница, не оборачиваясь, унеслась в ночь. Он наконец закончил долгое торможение (хотя долгим оно казалось только ему), которое начал, когда понял, что не успевает за этой полубезумной чертовкой, нащупал дрожащей ногой опору, снял шлем и устало улыбнулся разъяренному сержанту, спешащему к нему в сопровождении двух постовых:
