Мы ахнули, но акробаты, не долетев, вновь взлетели четверкой живых йо-йо и взобрались на трапеции. Артисты, сообразили мы, работали на невидимых в темноте резиновых тросах, закрепленных на потолке; они бросались вниз и взмывали, они летали над нами, а мы хлопали, и ахали, и смотрели в блаженном безмолвии.
Четвертая комната
больше походила на сумрачный коридор с низким потолком. Шпрехшталмейстер побродил меж зрителей, выбрал двух – коренастую тетеньку и высокого чернокожего парня в дубленке и желтовато-коричневых перчатках – и вытащил их вперед. После чего объявил, что сейчас состоится показательный сеанс гипноза. Сделал пассы в воздухе и сказал, что женщина ему не подходит. Затем попросил чернокожего парня взойти на дощатый помост.
– Наверняка подсадной, – пробормотала Джейн.
На помост выкатили гильотину. Шпрехшталмейстер разрубил арбуз – показал, какое острое лезвие. Потом велел чернокожему парню положить руку под гильотину и дернул рычаг. Кисть в перчатке упала в корзину, а из обрубка хлынула кровь.
Мисс Финч взвизгнула.
Чернокожий парень достал из корзины отрубленную руку и погнался за шпрехшталмейстером вокруг площадки для зрителей под музыкальную тему из «Шоу Бенни Хилла».
– Искусственная рука, – сказал Джонатан.
– Я так и думала, – сказала Джейн.
Мисс Финч высморкалась в бумажный платок.
– Развлечение на очень сомнительный вкус, – заявила она.
И нас отвели в
Пятую комнату,
где вспыхнул свет. За грубо сколоченным деревянным столом у дальней стены молодой лысый парень продавал пиво, апельсиновый сок и минеральную воду. Над столом висела табличка со стрелкой «Туалет», указывающей в соседнюю комнату. Джейн пошла купить минералки, Джонатан отправился в туалет, а мне пришлось неловко развлекать мисс Финч светской беседой. Честно сказать, я не знал, о чем с ней говорить.
– Я так понял, – сказал я, – вы вернулись в Англию совсем недавно.
– Я была на Комодо, – сказала она. – Изучала комодских драконов. Знаете, почему они стали такими большими?
– Э…
– В ходе естественного отбора они приспособились охотиться на карликовых слонов.
– А были такие слоны? – заинтересовался я. Гораздо веселее, чем слушать лекцию о глистах в суши.
– О да. Типичная островная биогеология: животные естественным образом тяготеют либо к гигантизму, либо к компактности. Существуют специальные уравнения… – И мисс Финч принялась объяснять, как и почему одни животные становятся больше, а другие, наоборот, меньше. Лицо ее оживилось, и я, в общем, несколько к ней потеплел.
Джейн принесла минералку. Джонатан вернулся из туалета, радостный и смущенный: пока он мочился, у него попросили автограф.
– Слушай, – обратилась Джейн к мисс Финч, – я сейчас читаю много криптозоологических журналов, собираю материал для следующего выпуска «Путеводителя по необъяснимому». Вот ты биолог…
– Биогеолог, – поправила мисс Финч.
– Ну да. Как ты думаешь, каковы шансы, что доисторические животные не вымерли полностью и живут до сих пор в каких-нибудь потаенных уголках Земли, о которых мы даже не знаем?
– Это вряд ли, – сказала мисс Финч тоном строгой учительницы, которая отчитывает нерадивых учеников. – Во всяком случае, на Земле нет никаких «затерянных миров» на неоткрытых островах, где до сих пор обитают мамонты, саблезубые тигры и эпиорнисы…
– Похоже на ругательство, – сказал Джонатан. – Кто?
– Эпиорнисы. Гигантские нелетающие доисторические птицы, – пояснила Джейн.
– А, ну да, – кивнул Джонатан. – Я просто забыл.
– Только они никакие не доисторические, – сказала мисс Финч. – Последние эпиорнисы были истреблены португальскими моряками на острове Мадагаскар триста лет назад. Также существуют довольно надежные исторические свидетельства о том, что в шестнадцатом веке при дворе русских царей был карликовый мамонт и что римский император Веспасиан купил в Северной Африке несколько больших диких кошек, которые, судя по сохранившимся описаниям, вполне могли быть смилодонами – саблезубыми, то есть тиграми. Они потом умерли в цирке. Так что эти животные вовсе не доисторические, а вполне исторические.
– А зачем нужны саблеобразные зубы? – спросил я. – Наверное, охотиться неудобно?
– Что за вздор, – ответила мисс Финч. – Саблезубые тигры были очень умелыми охотниками, если судить по тому, что их окаменелости встречаются в геологических отложениях двух исторических периодов. Мне бы так хотелось, чтоб они сохранились по сей день. Но их нет. Мир изучен вдоль и поперек.
– Мир большой, – нерешительно заметила Джейн, а потом свет замигал, и призрачный голос сообщил из ниоткуда, что пора идти в следующую комнату, предупредил, что вторая половина спектакля не рекомендуется для просмотра людям со слабым сердцем, и прибавил, что только сегодня, единственный раз в сезоне, Театр ночных сновидений с гордостью представляет нам Кабинет исполнения желаний.
Мы выкинули пластиковые стаканчики и потянулись в
Шестую комнату.
– Дамы и господа, представляю вам Творца боли! – объявил шпрехшталмейстер.
Луч прожектора метнулся вбок и высветил патологически худого молодого человека, одетого в плавки и подвешенного к потолку на крюках, продетых сквозь соски. Две девицы в панковских прикидах помогли ему спуститься на низкий помост и поднесли реквизит. Молодой человек вбил себе в нос шестидюймовый гвоздь, поднял гирю на тросе, прикрепленном к кольцу в проколотом языке, запустил себе в плавки нескольких хорьков и подставил голый живот вместо мишени для подкожных игл, которые метала та девица, что повыше ростом.
– Кажется, мы его видели в программе, – сказала Джейн. – Года два-три назад.
– Да, – сказал Джонатан. – Славный парнишка. Он тогда поджигал петарды, держа их в зубах.
– Помнится, вы говорили, что здесь нет дрессированных животных, – сказала мисс Финч. – Каково, по-вашему, бедным хорькам очутиться в исподнем у этого парня?
– Наверное, это во многом зависит от того, мальчики эти хорьки или девочки, – весело отозвался Джонатан.
Седьмая комната
явила нам комедийную сценку под рок-н-ролл – неловкий такой фарс. У монашки обнажился бюст, а горбун потерял штаны.
Восьмая комната
была погружена во мрак. Мы ждали в темноте, пока что-нибудь произойдет. Хотелось сесть. Ноги болели, я изрядно замерз, устал, и мне уже хватило.
А потом нам в лица ударил яркий луч света. Мы заморгали, прищурились и ладонями прикрыли глаза.
– Сегодня, – сказал странный голос, скрипучий и пыльный. Это был не шпрехшталмейстер, совершенно точно. – Сегодня у кого-то из вас сбудется заветное желание. Сегодня кто-то один обретет то, чего хочет, в Кабинете исполнения желаний. Кто это будет?
