Недоверчиво посмотрев на меня, парнишка спрятал бумажку в карман штанов. Я подошел к двери и открыл ее, собираясь уходить.
— Я позвоню, — пообещал мальчишка. — Дядь! А вы не врали? Правда, этот поп мог меня к себе забрать?
Я усмехнулся.
— Думаю да. Этот мог, с него станется. У него тоже свой «бзик» на собирании беспризорных детей.
— Чую, «на понт» взял, — вздохнул он. — Ну да ладно, я все равно позвоню. Бывай.
Я подмигнул ему и повернулся к наблюдавшему за нами Новикову:
— Он расскажет тебе все, только не налегай на него слишком. Ничего интересного, к сожалению, нет. «Неизвестный, который придет в шесть». Нереально.
— Может, врет?
— Не врет. Он не врет. Ложь я чую за версту. Врет кто-то другой…
Удивленный Новиков проводил нас взглядом. Разумовский, молча, шествовал за мной до машины, и только когда мы уже отъезжали от отдела, не выдержал:
— Так кто же врёт?
С уверенностью пока сказать не могу, но… Когда приедем, я позвоню в одно место, и если мне ответят там то, о чем я подозреваю… Не будем забегать вперед.
— Какие мы загадочные, — состроил рожу Разумовский, но больше не приставал с расспросами до самого дома.
Выходя из лифта, я зазвенел ключами, отыскивая нужный. Нашел, потянулся к замочной скважине и замер… Дверь была открыта.
* * *
Людмилу Дмитриевну мы нашли на полу в прихожей. Я опустился перед ней на корточки, проверяя пульс, а Разумовский стремглав бросился в комнату. Пульс у женщины был слабым, но, судя по всему, серьезных травм она не получила. Я поднял ее на руки и перенес в комнату на диван.
— Жива, — сообщил я Разумовскому. Наташа пропала, — севшим голосом, не слыша, мена, произнес он. — Пропала… Словно не веря самому себе, он стоял посреди комнаты и беспомощно оглядывался. Я промолчал. Об этом я догадался, едва увидев на полу оглушенную женщину.
— Как же это… как?! — иерей посмотрел на меня, словно прося помощи. — Словно не со мной все происходит… Нереально все…
— Это было единственное, что им было нужно. Я ошибся, полагая, что меня станут уводить в сторону, подбрасывая ложные улики в пользу ограбления… Они меня переиграли…
— Переиграли? — он больно схватил меня за плечо. — Для тебя это игры?!
Я резко сбросил его руку:
— Для меня это работа!
— Но ты что-то знал и не говорил мне!
— Все я тебе говорил, просто ты вслушаться не хотел! Отталкиваясь от версии ограбления, нет смысла ни похищать девочку, ни «сбрасывать» вещи в том районе, где произошло убийство, да еще в паре шагов от отдела. Похитили ее действительно из-за квартиры, но убийство произошло по другой причине… Тут два преступления накладываются одно на другое… Но об этом я расскажу тебе позже.
— Её не убьют?
— Если б ее хотели убить, то сделали бы это еще в интернате. Она должна либо исчезнуть без следа, либо «несчастный случай»… Теперь я понимаю, кто были те двое, что приходили в мое отсутствие, и почему они так странно смотрели на тебя… Они не знали, что в квартире есть кто-то еще. По сценарию, она должна была утонуть в ванной, схватиться за оголенные провода, погибнуть в пожаре… «Несчастного случая» не получилось, и теперь она должна исчезнуть без следа. Впрочем, их психология сложна, а действия наглы… она по-прежнему может «утонуть» или что-нибудь в этом роде. Вот тогда нам точно ничего не доказать.
— Ты что, издеваешься?! Мне наплевать на все доказательства. Мне важно, чтобы с ней ничего не случилось! Если хоть один волос упадет с ее головы…
Лежащая на диване женщина зашевелилась и слабо застонала.
— Как вы, Людмила Дмитриевна?
— Не знаю… Болит голова… Позвонили и спросили тебя… Я открыла… Один высокий, другой в синей рубашке…
— С накладными карманами на груди? — вспомнил я недавнего незнакомца возле моей парадной. — Очень светлые волосы?
— Да… Чем-то по голове… Не помню… Девочка… С ней все в порядке? — С ней будет все хорошо, — заверил я. Сейчас я вызову вам «скорую».
Врачи констатировали сотрясение мозга, но кости, к счастью, были целы. Когда машина отъехала от дома, увозя женщину, Разумовский опустил кулак на стол с такой безумной силой, что столешница треснула.
— Я им глотки разорву!
— Сперва найти нужно. Но мы их найдём. Теперь для меня все встало на свои места. Не расстраивайся, это не мы послужили причиной ее похищения. Мы были лишь свидетелями событий, а не их причиной. Мы ничего не успели сделать. Начали расследование, невольно показали ее укрытие и теперь, вынуждены «догонять поезд». Но в этой истории для нас еще найдется место!
— Я взял ее под свою защиту и не справился! Все, чего мы добились своими бессильными потугами, это указали ее местонахождение!
— О чем я и говорю. Безусловно, это дело рук Худенко, но он не знал, что девочка у меня. Знал об этом другой человек.
— Кто?!
— Новиков.
— Оперуполномоченный?!
— Наводчик, — поправил я. — Очень ценный человек для Худенко. Представь, насколько удобно совершать преступления на территории, которую курирует твой же человек. Прежде чем попасть в «убойный» отдел, все документы и доказательства прошли через его руки…
— Так… О чем ты еще знаешь и молчишь?!
— Я только недавно догадался об этом. Подумай сам: ведь мы ведем дело только вторые сутки. Немудрено, что мы ничего не успели…
— Раньше надо было думать! Сейчас я найду этого Худенко и…
— Бесполезно. Его-то как раз и нет на месте. Если уж начинать жесткими мерами, то начинать с Новикова.
— Тогда поедем к нему! Сейчас же! Он мне все расскажет! Все, как на духу! — Его кулак снова саданул по полированной поверхности стола. Надломленная столешница выдержала, и обломки с грохотом упали на пол. — Извини, — буркнул иерей.
— Как ты собираешься вытягивать показания из Новикова? — спросил я. — Доказательств у нас никаких, а сумасбродные идеи можно засунуть… Сам знаешь, куда.
Разумовский сжал кулак так, что костяшки пальцев побелели.
— Понятно, — кивнул я. — А где ты будешь говорить с ним?
— Посажу в машину, отвезу в укромное место и…
— Ба-а-тюшка, — окликнул я удалившегося от реальности иерея, — он офицер. И доказательств у нас нет. Если он заорет и тебя сцапают, что ты объяснишь?
— К тому времени у меня уже будут доказательства, — пообещал Разумовский угрюмо. — Я успею вытрясти из него все, что он знает, даже если это будет происходить посреди отдела! И никто у меня его не вырвет.
— А это неплохая мысль, — задумался я.
— Ладно, Николай, ты мне друг, но у меня нет времени выслушивать твои язвительные замечания. Мы и так уже доигрались — дальше некуда. Вместо того чтобы улучшить положение, ухудшили так, как только можно было. Теперь остался только один путь — пробивной. Я рискну. Получится хорошо, нет — хуже не будет. Но их я все равно достану, даже из-под земли!..
