История публикации документов, предоставленных Переверзевым, 5 июля показала, что большевики (Сталин) успешно подмяли под себя всю столичную прессу (только второстепенная газетенка «Живое слово» случайно осталась не охваченной их кампанией запугивания и напечатала документы в номере от 5 июля
[2996]), «циммервальдцы» из разных партий встали на их сторону, сомкнутым фронтом выступив на защиту Ленина как представителя «революционной демократии» от компрометации
[2997], а правительство (т. е. министры Керенский, Терещенко и Некрасов) обладало властью принудить министра юстиции к отставке «за преждевременное опубликование важного следственного материала». После ухода Переверзева (5 июля) решился подать в отставку (7 июля) и премьер-министр князь Львов, в ложной уверенности, что «крайние социалистические течения, выразившиеся в так называемом большевизме, потерпели полное крушение. Русский народ и русская армия убедились, что в большинстве идеологи названного течения — немецкие агенты и предатели. Здравый русский организм не воспринял этого ядовитого течения. Большевизм похоронен…»
[2998]
Большевизм, однако, оставался жив, хотя бы по настоянию немецких военных советников Ленина, которые ныне имели задание как можно скорее провести окончательное испытание сил. На тайной встрече с членами большевистского ЦК 6 июля 1917 г., где Военную организацию представлял Подвойский, Ленин признал серьезность сложившегося положения, но тут же задал направление новой стратегии и уговаривал товарищей держаться. Он утверждал теперь, что вследствие свершившихся событий эсеры и меньшевики неразрывно связаны с военной контрреволюцией и пролетариату придется понять: у него остался выбор лишь между захватом власти или гибелью! Поэтому лозунг «Вся власть Советам!» устарел, и его следует заменить другим: «Вся власть рабочему классу во главе с его революционной партией — большевиков-коммунистов!» Притом Ленин, по рассказам присутствовавших, подчеркнул абсолютную необходимость захвата власти при первой же возможности
[2999].
С учетом этих планов ленинское руководство обсудило вопрос о том, стоит ли партийному вождю остаться в столице и явиться на суд или лучше скрыться. Решение принималось на совещании членов ЦК вечером 6 июля в квартире М. В. Фофановой. В тот день Временное правительство издало закон о предании суду за государственную измену всех, кто во время войны призывает солдат и офицеров к неисполнению своего долга
[3000]. Стоя со вчерашним номером «Живого слова» в руках, Ленин, уже получивший предупреждение из противоположного лагеря
[3001], после нескольких секунд удрученного молчания произнес: «Если хоть один малейший факт о деньгах подтвердится, то было бы величайшей наивностью думать, что мы сможем избежать смертного приговора»
[3002]. С этими словами, косвенно подтверждавшими, что деньги он получал, Ленин сделал выбор в пользу бегства, ухода в подполье и существования на нелегальном положении. В то время как другие большевики подвергали себя риску ареста, «Ленин и Зиновьев бежали при помощи сотрудников тайной немецкой разведки, которым было поручено следить за их безопасностью»
[3003]. Под покровом ночи Ленин, гладко выбритый, загримированный, одетый «в костюм простой женщины» с платком на голове, «со всеми предосторожностями» отправился в сопровождении Сталина и двух женщин на невскую пристань, где ждала лодка с кронштадтскими матросами. Он переоделся в матросскую форму, и матросы благополучно доставили его в Кронштадт. Там он прятался на разных кораблях, а через две недели его катером перевезли в Сестрорецк
[3004]. По большевистским свидетельствам, во время пребывания в Кронштадте Ленин проводил собрания с членами «Военки» и беседы с партийными активистами; если верить документам Сиссона, Ленин и его военные советники обсуждали с офицерами германского Генштаба приготовления к очередной попытке переворота. Чтобы восполнить предсказуемый недостаток надежных большевистских войск, договорились, что в боях за власть будут участвовать немецкие военнопленные «в русской армейской и морской форме»
[3005]; после захвата власти Ленину обещали прислать в Петроград специалистов, офицеров разведки, для создания бюро разведки и связи
[3006].
