Показалась посадочная площадка. Космический корабль замедлился и стал спускаться кругами. Подпрыгивая и трясясь, он опустился на площадку, словно самолёт.
Толчок, и летательный аппарат наконец остановился.
Ребята, толкаясь, бросились к люку.
(Поправка: только Мари не толкалась. Она не могла отлипнуть от иллюминатора и всё хихикала, таким забавным казался ей Буммердинговский пейзаж. Доминик тоже не стал толкаться, а вместо этого предложил: «Может, разобьёмся по парам?»)
Профессор Тюлль нажал на кнопку. Люк распахнулся, наружу выехала лесенка. Суета и толкотня усилились. Хуже всех, как всегда, вела себя Лиззи. Она была очень маленькой, и поэтому считала, что её никто не замечает. Она пролезла у Тимо между ног, чтобы первой спуститься по лесенке. Тимо двинул локтем, но попал не в Лиззи, а в Доминика, который взвыл от боли и напугал Адриану. Та, в свою очередь, отпрянула назад, в неё врезалась Грета и, не удержав равновесия, плюхнулась на пол. Фрау Румянсен, несомненно, сделала бы всем строгое замечание и велела бы успокоиться, «пока кто-нибудь что-нибудь не сломал». Она всё время так говорит, когда мы толкаемся! На мой взгляд, учительница слегка преувеличивает опасность.
Вот и сейчас никто ничего не сломал. (Поправка: разве что Доминик заработал синяк на том месте, где Тимо пихнул его локтём. Мехмет, наверное, тоже остался с парочкой ссадин, когда упал с двух последних ступенек из-за того, что Лиана, которая торопливо спускалась сверху, наступила ему на руку. Однако ничего ужасного не произошло.)
Выбравшись из космического корабля, все притихли. У самого края посадочной площадки стоял серебристый, похожий на яйцо домик профессора Тюлля. Из куполообразной крыши торчали трубки, антенны и присоски. Позади виднелись голубоватые с зелёным отливом холмы. Там располагался зоопарк.
Необычайные растения тянулись вверх ветвями и листьями всех мыслимых цветов, тут и там поблёскивали странные конструкции из металла, в ветвях виднелись сетки и столбы. Всё вокруг выглядело настолько интересным и космическим, настолько отличалось от привычной земной обстановки, что мои одноклассники замерли на месте, раскрыв рты.
Я вынула из кармана карту зоопарка и проверила, кто куда отправится на поиски. Последним из космического корабля выбрался профессор Тюлль.
– А где вы будете искать? – спросила я.
Профессор удивлённо посмотрел на меня, словно я спросила, когда придёт его очередь дежурить по классу у фрау Румянсен.
– Я? Искать? Нет-нет, у меня совсем нет времени, угум, или как? – произнёс он.
– Как это нет времени? Разве нам не нужно отыскать зверя как можно скорее? – удивилась я.
– Конечно, разумеется, дело срочное. Именно для этого я вас и позвал! Ясно, что это задача для исполнителей особых поручений! У меня, – в смысле, у нас с моим помощником Кумулусом, – есть другие очень важные дела, – серьёзно сказал Тюлль.
– Это какие? – с сомнением спросила я.
Профессор не ответил. Не уверена, но он как будто притворился, что не расслышал, и повернулся к Юлиусу, который в этот момент выпалил целый залп слов:
– Дебры, подзорные трубы, сетки, буммердуи!
– Дебры и подзорные трубы? Ага, понял! Ты имеешь в виду, что поисковому отряду нужно оснащение! Конечно, ты прав! Вам выдадут всё, что нужно. Дебры пасутся на лугу, подзорные трубы… Угум, не знаю, не знаю… Ах, придумал, отличная идея, вам нужна Фиа Фонг! – воскликнул профессор.
Тюлль просиял и посмотрел на нас с Юлиусом.
– Какие ещё фиа-фонги? – уточнила я.
– Это дама, которая продаёт в кассе билеты. Посетители часто просят выдать напрокат подзорную трубу. Лучше всего отправиться прямо к ней, чтобы получить всё необходимое. Ей сегодня абсолютно нечем заняться, ведь мы закрыли зоопарк из-за чрезвычайной ситуации.
Адамар Тюлль подмигнул сразу всем моим одноклассникам и провозгласил:
– Вперёд, к кассе!
Мы с Юлиусом шли рядом с профессором. По пути я хотела снова завести речь о том, что там за дела у профессора и Кумулуса, но мне помешал Юлиус.
– А сетки? – спросил он.
– Угум… Я думаю, что сетки не понадобятся. На Буммердинге не ловят животных, они приходят добровольно, – объяснил Тюлль.
– А буммердуи? – снова спросил Юлиус.
Профессор закусил губу и качнул головой влево-вправо.
– Вот буммердуи пригодились бы! Вы бы мне сразу сообщили, когда найдёте зверя. К сожалению, у нас их не так много. Посетители обычно привозят буммердуи с собой, поэтому мы не выдаём их на кассе. Угум, угум… Очень жаль… – Профессор потеребил бороду серебристой ладонью и в задумчивости пошёл дальше. За поворотом дорожки виднелись домики с надписью «Касса».
Поправка: не только эти домики, но и большие ворота, над которыми парили в воздухе разноцветные светящиеся буквы:
Честное слово! Я застыла на месте, словно видела всё это в первый раз. Буквы излучали совершенно особый свет. Становилось понятно, что перед вами – нечто, чего вы прежде никогда не видели!
Я испустила восторженный вздох.
Профессор Тюлль наклонился ко мне с улыбкой:
– Всегда буммеррасчудесно сюда возвращаться, правда?
Я кивнула и снова глубоко вздохнула.
Тюлль подошёл к кассе и склонился к зелёному существу, что сидело внутри. Кто это, я понятия не имела. В наш прошлый визит зоопарк ещё не открылся для посетителей.
Профессор повернулся к нам и сказал:
– Позвольте представить вам кассира космического зоопарка! Фрау Фиа Фонг всегда к вашим услугам!
Из окошка кассы высунулись сразу шесть разноцветных рук, которые радостно нам помахали. Фрау Фиа Фонг выглянула из окошка, и мы разглядели её приветливое лицо: жёлтое с румяными, как яблоки, щеками и добрыми карими глазами в обрамлении тёмно-зелёных ресниц.
– Добро пожаловать на Буммердинг! – крикнула она и пискнула четыре раза, словно микроволновка, разогревшая еду. Наверное, это был межгалактический смех.
– Здесь у нас будет штаб! – сообщил профессор. – У Фиа Фонг есть буммердуй. Если кто-то из вас обнаружит зверя, пусть скорее берёт кассу и скачет к дебре… Ой! То есть берет дебру и скачет к кассе! Угум, так что я хотел сказать? Ах да! При обнаружении зверя вам нужно немедленно оповестить фрау Фонг, она отправит мне послание! Угум, или как?
Фрау Фонг запищала и закивала.
– Ладно! – в свою очередь кивнул Юлиус, а за ним и остальные.
Только я не кивала.
– А как же вы, профессор? – спросила я. – Что вы будете делать?
