Как оказалось, крылья были хороши не только чтобы ими любоваться, но и по прямому назначению их также можно было использовать. И это даже было куда проще, чем могло показаться, нужно было лишь подумать — и девушка уже поднялась в воздух, опустившись на спину дракона. Схватившись за ближайшую цепь, она потянула изо всех сил и с отвратительным звуком рвущейся плоти черная цепь, у которой на конце оказался зазубренный крюк, была вырвана из тела монстра вместе с куском его шкуры, после чего за пару секунд просто растаяла, словно ее и не было. Дракон даже не дернулся, хотя боль наверняка была невероятная.
Айна между тем уже стояла над следующей цепью. Ей и самой было больно, и дело было не в сострадании. Черный металл на ощупь был холодным. Настолько холодным, что просто держать его в руках было мукой само по себе и даже ее сверкающая плоть не могла выдержать такого долго. После пятого вырванного крюка она начала замечать, как тускнеет свечение на ее ладонях. После десятого ладони с внутренней стороны стали такими же серыми, как окружающие пустоши. После двадцатого серый цвет начал подниматься по рукам, а на металле остался первый кусочек уже начавшей чернеть кожи.
После сороковой цепи Айна почти упала в обморок от боли: серость покрыла руки, почти полностью покрыла крылья и активно начала захватывать тело, а сквозь почти черную плоть ладоней уже давно виднелись пока еще белоснежные кости.
Она знала, что дракон чувствует ее боль также, как она чувствовала его страдания, и также знала, что он скорее умер бы, чем позволил ей мучаться, но монстр молчал. Он был намного сильнее ее, он мог бы просто сбросить девушку со совей спины, мог развеять этот сон, Айна чувствовала, он мог и это. Но он просто молча терпел. Терпел свою и ее боль, потому что доверился ей и не собирался предавать этого доверия. И девушка была ему за это невероятно благодарна.
С рождения на нее смотрели как на инструмент. Еще бы, маг такой силы, невероятный подарок для правящей династии Талитейма, уже сам факт ее невероятного могущества мог в будущем разрешать межнациональные конфликты. Всю жизнь она была заготовкой для острейшего в мире клинка и потому люди испытывали к ней лишь две возможные эмоции. Либо относились благоговейно-бережно, словно она была стеклянной, такими были слуги, такими были подданные, такими были почти все, кого она встречала. Либо же с ней были бесконечно строги и требовательны, стараясь выковать из заготовки требуемый клинок как можно раньше, такими были ее учителя во дворце и таким был ее отец, которого Айна до сих пор боялась.
Либо хрустальная ваза, которую нужно протирать влажной тряпочкой от пыли и ни в коем случае не наливать в нее воду, либо стальной стержень, предназначенный исключительно для того, чтобы бить по нему снова и снова с максимальной силой. Остальные люди, вроде ее сестер и братьев, играли в жизни Айны настолько незначительные роли, что их можно было даже не принимать в расчет. Возможно, останься ее мама жива, Айна увидела бы то, чего желала столько лет.
Но история не знает сослагательного наклонения. И впервые к ней, как к самостоятельной личности, как к человеку со своими желаниями, убеждениями и, что даже важнее, со своей собственной волей, отнесся дракон. Хотя нет, был еще один человек, много, очень много лет назад. Но их знакомство было таким недолгим, что Айна почти забыла даже как он выглядит.
Сорок четвертая цепь окрасила в серый цвет все ее тело целиком. Этот процесс все продолжал и продолжал ускоряться, чернота уже поднялась до локтей и Айна все еще могла сжимать ладони лишь потому, что они не были на сто процентов материальными. Происходи подобное в реальности — и в руках бы просто не осталось чему сжимать обожженные холодом пальцы. Но она продолжала, подгоняемая упрямством и тем фактом, что с каждой цепью дракон, казалось, оживал. В тех местах, где торчали самые первые выдернутые ей цепи, уже почти не было заметно гнойных нарывов и волдырей, а виднелась чуть белесая пленка заново нарастающей кожи.
И каждый раз, когда ей казалось, что сил уже не хватит, что еще чуть-чуть и она развалится на части от адской боли и проникающей в тело черноты, дракон, больше тут просто было некому, посылал ей частички своей собственной энергии, что получал от освобожденных частей.
Сорок шесть…
Сорок семь…
Сорок восемь…
Сорок девять…
Цепи закончились. Осталась лишь одна, самая большая, толщиной больше талии Айны, выходящая прямо изо лба дракона.
Дорога к ней по длинной шее монстра заняла у Айны больше минуты, хотя в начале лишь одной мыслью она взлетела ему на спину. Света, что давал ей силу, почти иссяк, лишь самые кончики ее длинных волос и крыльев все еще сияли, остальное же тело уже было не отличить от окружающих пустошей.
— С тобой точно все будет хорошо? — Крюки даже маленьких цепей входили очень глубоко, страшно было подумать о том, за что держится эта.
В ответ раздалось тихое, даже тише чем в самом начале, рычание. Дракон тоже потратил почти все свои силы, подпитывая энергию девушки и теперь даже не мог двинуться. Но, как и в первый раз, его ответом было безапелляционное: «РВИ!»
Улыбнувшись сквозь сковывающую все тело боль, Айна взялась за нижнее звено последней цепи и, чувствуя, как рвутся сухожилия в почерневших руках, изо всех оставшихся сил потянула вверх.
.
— Она ведь выдернет.
— Не выдернет.
— Да точно выдернет.
— А я говорю, не выдернет.
— Если есть хоть малейший шанс, то это случится.
— Хозяин?
— Слишком много раз мы недооценивали ту связь, что есть между ними. Больше нельзя такого позволить.
— И что делать?
— Сдаться. Пока что. Отпустить парня, иначе мы рискуем потерять его навсегда.
— Но ведь снова подчинить его разум будет намного сложнее!
— Думаешь я не знаю?! Мы сами сделали его сильнее, накачав под завязку энергией, к тому же теперь он будет начеку, но лучше хоть какой-то шанс, чем никакого! Отпускаем.
— Да, Хозяин.
— Как пожелаете…
— Как будет угодно.
— Угу…
— Так точно!
— Да!
— Уже сделано.
.
Айна лежала, глядя в потолок камеры. Все тело болело так сильно, что, казалось, она сейчас умрет просто от шока. Особенно сильно болели руки, словно в них втыкали миллионы раскаленных игл, вытаскивали, а потом, щедро посыпав ожоги солью, повторяли процедуру.
Она не помнила, получилось ли у нее вытащить последнюю цепь, или нет. Но все остальное врезалось в память настолько четко, что, стоило закрыть глаза, и она снова видела серую пустошь под серым светом серого светила и огромное тело черного дракона…
Ужас! Она должна проверить, как он! Вот только дернувшись в попытке встать с кровати, девушка застонала от прострелившей все тело боли, в десяток раз превысившей предыдущую. Ей даже показалось, что она на пару секунд потеряла сознание.
