. . .
Он бежал. Во сне всегда так – нет начала, непонятно, что там, позади, от чего или куда бежишь.
Еще было устойчивое ощущение, что если он не поторопится, то будет очень плохо. Правда, кому плохо? от чего?
Вокруг была пустота, почти такая, какую он помнил по существованию без нервной системы, тогда, в качестве души. Но постепенно ничто начало приобретать цвет. Сангрия, бордовый, сольферино, красный, алый…
Алый. Все вокруг окрасилось цветом свежей артериальной крови.
А потом… он проснулся.
. . .
Закат над тихим горным озером был поистине прекрасен. Полное безветрие превратило водную гладь в идеально ровное зеркало, повторяющее до последней детали деревья, небо, облака… казалось, что это не вода, а окно в другой мир, очень похожий на этот, но чуть-чуть лучше. Там, в отражении, люди были чуть добрее, судьба – чуть благосклоннее, а жизнь – чуть прекраснее. И желание прыгнуть в этот мир зазеркалья, повторив подвиг Алисы, было невероятно сильно.
Лаз не знал, как долго созерцал этот идиллический пейзаж. Минуту? Десять? Больше? Ему было бы все равно мало. Но потом в просыпающемся сознании что-то щелкнуло. А где все?
– Темнейший Эреб… еще сон этот… – поднявшись на локтях, мальчик огляделся по сторонам. Никого. Ни богатырских выкриков Варвара, ни задорного щебетания Лани, ни вечно сонного голоса Черныша. Он был один на берегу. – Забыли они про меня, что ли?
Быстро застегнув телекинезом все защелки на «Лапке», Лаз быстрым шагом двинулся в сторону деревни. Всего минут через пятнадцать он должен оказаться на месте.
А вот и знакомая опушка…
Сердце пропустило удар. Что-то было не так. Что-то невероятно важное, настолько, что невозможно было не заметить… что-то…
. . .
– Итак, началось.
. . .
На одних рефлексах Лаз откинул себя магией в сторону, но все равно, бок обожгло дикой болью. Легкая летняя рубаха сразу потяжелела от пропитавшей ткань крови, тело в месте ранения сразу начало неметь.
Пожалуй, именно так земной фольклор представлял оборотней. Длинная свалявшаяся шерсть, отблескивающие сталью когти, острые клыки, наполняющие ощеренную пасть и пара сияющих как фонари глаз. Тварь стояла на четвереньках, но даже так была ростом с Лаза. Думать, какой высоты она будет, если встанет в полный рост, совсем не хотелось.
Изучающе оглядывая мальчика, видимо, удивленный тем, что он все еще жив, монстр, тем не менее, продолжал двигаться, обходя свою жертву по широкой дуге.
«Закрывает путь к деревне», – подумалось Лазу, а потом, как-то сразу, пришло осознание: это существо разумно. Уже почти рефлекторным усилием он открыл энергетическое видение и на лбу выступил холодный пот. Тварь почти светилась от переполнявшей ее энергии, особенной, ни на что больше не похожей, той самой, что он сам так старательно поглощал последние полгода.
Перед ним стоял Зверь. Настоящий маг-трансформ, идеальная машина войны, стоившая на поле боя сотни обученных солдат. И этот маг нападал на него с одной-единственной целью. Убить.
Первой мыслью был побег, и, словно прочитав это в его глазах, Зверь снова бросился в атаку.
Телекинез поднял в воздух столб пыли, закрывая магу обзор, но на этот раз против Лаза был не обрюзгший боров и не сборище воинов-недоучек. Лишенный зрения, оборотень все равно с легкостью определил местоположение мальчика, может быть на слух, а может, как настоящий волк, с помощью нюха.
Второй разрез появился на груди. Магия могла зажать рану, не давая вытекать лишней крови, но убрать само повреждение было невозможно. А это болевой шок, травмы внутренних органов, трещины в костях. Если все так продолжится, то он не долго сможет находиться в сознании.
В ход пошли камешки, мелкие ветки, опавшая хвоя, в лесу всего этого добра было навалом. Ему нужно было всего-ничего – замедлить противника, дать себе шанс скрыться. Шрапнель из подручных материалов сработала лучше, чем просто пыль, Зверь, морду которого бомбардировал природный мусор, затряс головой и недовольно зарычал.
Вот только маг-трансформ остается магом. Лаз почувствовал знакомые колебания энергии заклинания и уже через секунду все снаряды, оказавшиеся в полуметре от головы оборотня, начали просто сгорать в пламени. А на ноге мальчика появилась очередная рваная рана.
К счастью, главным преимуществом «Лапки» было то, что с ее помощью Лаз мог двигаться, пока оставался в сознании. Никакие травмы его тела не влияли на скорость или маневренность, просто потому, что оно было лишь вынужденным балластом. Ему могли сломать позвоночник, парализовав весь организм, но пока разум не погрузился во тьму, он мог продолжать.
В голову пришла еще одна идея и в следующую секунду под опорной ногой Зверя появилась глубокая яма. Телекинез, все-таки, был универсальной магией. К сожалению, тело мага-трансформа, напитанное энергией под завязку, снижало влияние любой магии, иначе Лаз мог бы попытаться просто обездвижить оборотня.
Но даже так, у него получилось сильно замедлить монстра. Пока Зверь вытаскивал ногу из дыры, мальчик успел унести свое тело магией на добрых полсотни метров.
И вот оно, казалось, спасение… а потом Лаз, полностью сконцентрировавший внимание на оборотне у себя за спиной, обо что-то споткнулся и полетел вверх тормашками.
. . .
– Принцесса, что с вами!?
– Я… я не знаю.
– С вами все в порядке?
– Да… да, все хорошо.
– Но…
– Что?
– Вы плачете, принцесса.
. . .
Клод Шинил, Аватар, раздолбай и отличный парень, лежал на земле бесформенной грудой. Все его тело было изломано, шея развернута назад, левая рука отсутствовала, живот превратился в кровавое месиво из крови, кишок и их содержимого. В глазах пятнадцатилетнего парня застыли боль и страх.
Лаза, осознавшего, ЧТО стало причиной его падения, вырвало желчью, едкой, липкой, отвратительной. Неуклюже перебирая ногами, он отполз подальше от того, что осталось от его друга и прижался спиной к дереву.
Разум начал погружаться в знакомую аппатию. Такое уже было, там, в пустыне африканского континента, когда на него с диким взглядом шел добрый доктор Вайдо Янсонс, размахивая скальпелем.
А затем под древесным сводом раздался тихий, ни на что не похожий звук. Словно кашляли разом десяток больных. Это смеялся Зверь.
– Правильно, мальчик, вот что бывает с теми, кто меня злит, – его голос был сиплым, слова давались нечеловеческой глотке с большим трудом. Когтистый палец указал на небольшой порез у оборотня подмышкой – Он был единственным из той компашки, кто смог меня ранить. За что поплатился.
