– Неужели вы еще не навели обо мне справки? Ни за что не поверю.
Александра вернула ему усмешку, но он видел, что женщина только пытается храбриться, а на самом деле ей неприятен и он, и поднятая им тема. Что ж, тут он ничего не мог поделать. Разводы в Эрилии признали почти пятнадцать лет назад, но общество до сих пор не готово было их принять, и к разведенным женщинам относились с предубеждением. И сейчас Редклиф пытался просчитать, чем обернется его вынужденный брак. На первый взгляд, неожиданное решение не грозило ничем неприятным. Карьера при дворе ему не светит, титул у него не отберут – старые семьи добывали свои титулы в Великой войне, а не в приемной королевского канцлера, и король был не властен забрать то, что давал не он. Да и немилость монарха Редклифа не пугала. Но то, что где-то имеется человек, который может сказать, что спал с его женой, неожиданно раздражало. Как бы Редклиф ни относился к браку, он привык думать, что супруга достанется ему невинной. И не узнает другого мужчины, кроме него. И вот теперь он женат, и его жена – совсем не девственница. А если судить по взгляду, дерзости и чувственному изгибу губ, ему досталась довольно искушенная женщина.
– Всегда интереснее услышать все из первых уст, – так и не придя ни к какому решению, ответил он.
– Что вы хотите знать?
– Причину развода.
– Разве вам ее не сказали?
– Я хочу услышать это от вас.
– Что ж, пожалуйста. Измена.
Голос Александры едва заметно дрогнул, но она твердо встретила его испытующий взгляд.
– Вы действительно изменили мужу?
– Он был в этом уверен.
Серые глаза потускнели, вдоль губ залегла горькая складка, и в душе Редклифа неожиданно шевельнулась жалость.
– Хотите сказать, никакой измены не было? – задавив нелепое чувство, холодно спросил он.
– Я ничего не хочу сказать, – ровно, почти равнодушно ответила Александра, но он заметил, как забилась венка у нее на шее. – Если вы закончили свой допрос, я хотела бы отдохнуть. Где мои покои?
Женщина вскинула на него взгляд, и его будто под дых ударило, столько неприкрытой боли, отчаяния и гордости затаилось в серой глубине. Александра напряженно застыла, а он смотрел на нее, вбирая в себя тонкий, едва уловимый аромат, которым благоухали ее волосы, и чувствовал нелогичное и странное желание. Ему хотелось подойти к жене, прижать к себе, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Вот только вряд ли она поверит. Конечно, она же видит перед собой убийцу! Кстати, странно, что не боится. Другая на ее месте и двух слов связать бы не смогла, а эта стоит, глазами гневно сверкает…
– Вас проводят, – сухо сказал он, нажимая кнопку звонка.
Дверь открылась, и в комнату заглянул Саймон.
– Отведи миледи в ее покои, – велел ему Редклиф.
Александра развернулась и быстро направилась к выходу, но на пороге неожиданно остановилась.
– Что-то еще, миледи?
– Мне нужно… – в голосе женщины послышалось сомнение, словно она не была до конца уверена, как он отреагирует. – Мне нужно съездить в Кранчестер, чтобы забрать вещи.
Александра посмотрела на него с непонятным вызовом.
– Это лишнее, – ответил он. – Я распоряжусь, ваши вещи доставят сегодня к вечеру. Что-то еще?
– Нет, – ответила жена и через силу добавила: – Благодарю.
А Редклиф усмехнулся, глядя ей вслед, и подумал, что чего точно не будет в его браке, так это скуки.
– Оуэн, зайди ко мне, – активировав голософон, произнес он. – И захвати документы.
Поднявшийся ветер захлопнул приоткрытую створку, и та жалобно задребезжала. Редклиф плотно закрыл окно и замер, разглядывая знакомый до мелочей двор. Высокая каменная ограда неожиданно показалась слишком старой и неопрятной. Она напоминала древнего воина, уставшего от ран и сражений. А плиты двора выглядели растрескавшимися от времени.
«Милорд, замок ветшает, надо людей нанять, чтобы привести его в порядок, – всплыли в памяти слова дворецкого. – Слуг слишком мало, они не справляются».
Не справляются… Редклиф нахмурился. Он не любил чужаков. В замке служили только проверенные люди, да и те не вызывали у него особой приязни. Обратная сторона его дара заставляла в каждом видеть теневую сторону. Грехи, пороки, темные страсти – все это накладывало свой отпечаток, и Редклиф с легкостью считывал черноту души любого, с кем общался дольше нескольких минут. Так же легко, как отличал гверха от обычного человека.
Он подумал об этом и озадаченно нахмурился. Что-то было не так. Какая-то мысль крутилась на краю сознания, не давая покоя, и он попытался понять, что случилось. Александра. Это было связано с ней. Точно. Он говорил с женой уже несколько раз, но так и не ощутил привычного холода теневой стороны. Странно. Странно и непривычно.
Бусины четок стукнули, падая из-под его пальцев одна на другую, и он отвлекся от своих мыслей и вернулся к столу. Ничего. У него еще будет время подумать о жене. Сейчас важнее просчитать, к чему может придраться Руфус, и предусмотреть способы защиты.
Редклиф отложил четки, достал расходные книги и с головой погрузился в длинные колонки цифр.
Александра Эйден
Покои, в которые привел меня Саймон, оказались просторными, но какими-то безликими. Большая гостиная, спальня, будуар, гардеробная комната – все помещения были отделаны в серых тонах, и выглядели унылыми, как платье старой девы. Даже свет, падающий из узких окон, и тот казался серым и неприветливым, хотя день выдался солнечным.
– А слуги в этом доме есть? – разглядывая старинное бюро с потрескавшейся от времени пыльной крышкой, спросила Саймона.
– Разумеется, миледи. Желаете их видеть?
Вообще-то, это супруг должен был представить меня челяди. Супруг. Ну как меня угораздило попасть в привокзальный парк так не вовремя!
Я ничего не ответила охраннику и прошла в спальню. Саймон двинулся за мной. Полы жалобно поскрипывали под его шагами, а крупная фигура в черной военной форме смотрелась в светлых покоях удивительно неуместно.
Двустворчатый шкаф, огромная кровать с высокими столбиками, тяжелые, затканные серебром шторы, хрустальная люстра, глубокое кресло у окна – в старомодной обстановке была своя холодная гармония, но она не пробуждала в душе желания надолго оставаться в комнате.
– А что за этой дверью?
Я кивнула на закрытые высокие створки. Изображенные на них цветы, напоминающие хризантемы, казались удивительно живыми. Мне даже захотелось подойти ближе и коснуться нарисованных лепестков.
– Покои его сиятельства, – пробасил Саймон, и я поморщилась.
Неприятное открытие. Неужели графа не пугает такое близкое соседство? Или он собирается настаивать на исполнении супружеского долга?
