– Послушай, – резко сказал Эйб, – я колебался всего минуту, а расплачиваюсь всю жизнь. Ведь были те, которые ни на мгновение не усомнились. Я ушел сам, от стыда. Меня давно простили, и я могу вернуться, когда захочу.
– Что-то ты слишком долго не хочешь. – гость допил чай и поставил чашку на землю.
– Я вернусь тогда, когда вернуться туда даже малейшим из малых будет для меня в радость, а не в унижение. – Эйб закурил.
– Это тяжело тому, кто был одним из первых. – задумчиво покачал головой гость.
– Не беспокойся о моих трудностях. – усмехнулся Шлиссенджер. – Тебе возвращаться будет намного тяжелее.
– А кто тебе сказал, что я собираюсь возвращаться? – гость надтреснуто рассмеялся.
– Я не буду спорить с тобой о том, что ты и сам прекрасно знаешь. – пожал плечами Эйб. – Поговорим лучше о делах обыденных. Лорд все ищет ворота. Несправедливо с твоей стороны надувать его. Он имеет право на вход, перстень ведь у него.
– Ну разве только для лорда, – рассмеялся гость. – Я укажу, где ворота. Поедете чуть подальше на запад, там они и будут. Завтра будут. Теперь о тебе. – гость нахмурился. – Неужели ты думаешь, что мои присные пропустят тебя туда?
– А что они мне могут сделать? – беспечно осведомился Эйб.
– Убить нет – усмехнулся гость. – Но поймать, поймать можно даже… – он помедлил, – Даже таких, как ты. А я тебе чаю не предложу, будь уверен. Не хочу говорить банальностей, но я сумею превратить твою жизнь в ад. Ты мне очень мешаешь.
– Рад слышать. – улыбнулся Шлиссенджер. – И запомни, если чью-то жизнь ты и превратил в ад, так это свою. Прощай. – он встал.
Гость тоже встал и, церемонно склонив голову в знак прощания, двинулся прочь. Вслед за ним поползла дальше на восток и черная туча. Постепенно открылось звездное небо. Эйб постоял еще немного, затем затушил уже почти не вспыхивающие уголья остатками чая и, взяв свой спальник с земли, полез в палатку.
Я поспешно откинулся на свое место и сделал вид, что сплю. Что это было? К какого разряда видениям следовало отнести мой новый бред? Уж не живут ли и здесь люди?
Когда первые лучи солнца ударили мне в глаза, все вокруг казалось таким обычным, что я подумал, не приснилась ли мне ночная история? Эйб спал, безмятежно улыбаясь во сне, так, точно никогда и не уходил со своего места. "А может и не уходил? – подумал я. – Может ли постоянно галлюцинирующий человек взять контроль над своим воображением?"
Рано утром мы возобновили путь вокруг стены без особой надежды найти вход. Однако, менее чем через час наши мулы стояли перед наглухо закрытыми воротами.
– Ничего! Ни замка, ни щели! – прокричал Ярослав Всеволодович, первым спрыгнувший на землю и подбежавший к воротам.
Но лорд Карриган, казалось, его не слышал. Он важно спустился со своего осляти и торжественно прошествовал в полном безмолвии мимо Германца. Лабриман поспешил за ним, неся в руках мятую тряпку. Осторожно работая ею, секретарь начал расчищать какой-то древний знак, выбитый на камне ворот.
Это был небольшой треугольник, нарисованный острым углом вниз, в нем мы увидели глаз с пустой дыркой вместо зрачка. Лабриман благоговейно отступил назад, пропуская своего хозяина. Лорд, беззвучно шевеля губами, вскинул руку, на безымянном пальце которой красовался перстень. Алый рубин в нем сегодня сиял особенно ярко.
В тот миг, когда Карриган совместил треугольник печати с треугольной бороздкой на воротах таким образом, чтобы образовалась шестиконечная звезда, рисунки глаз совпали, и таинственный рубин на перстне полностью поместился в пустой зрачок-скважину.
Подул сильный ветер, поднимая песок. Ворота задрожали и с тяжелым скрипом растворились перед нами.
– Ключи бывают разные. – с недоброй усмешкой заметил Хайдеггер.
Лорд с немалым удивлением наблюдал, как вся наша честная кампания верхом на мулах вереницей проехала под каменными сводами ворот. Казалось, он ожидал, что внутрь пропустят только избранных, и сильно раздражавшая его возня с нами раз и навсегда закончится. Но мы были с ним. Удрученный до предела Карриган самым последним миновал ворота и сел на землю.
Мы огляделись. Насколько пустынное пространство за стеной было бесприютно, настолько открывавшаяся теперь картина радовала глаз. Мы оказались в саду, запущенном и разросшемся, но далеко не заброшенном. Он тянулся на многие километры и конца края ему не предвиделось. Старые яблони клонили свои ветки до самой земли под тяжестью плодов. Между деревьями шли дорожки.
– Просто юннатская станция! – заявила Маша, спрыгивая с мула.
– Вот-вот. – согласился Шлиссенджер. – Сейчас выйдет из-за дерева старик Мичурин и прочтет нам лекцию об устройстве простейшей кротогонялки. – Он сорвал яблочко, с треском вытер его о куртку и впился зубами в красную кожуру. – Червивое. Но сладкое. Я бы даже сказал, сладострастное. – заключил Эйб, отбрасывая огрызок. – Ну, начнем мусорить и разлагаться? Предлагаю самого младшего отправить на поиски воды.
Самым младшим оказался я.
Воду я нашел быстро. Ржавая железная труба, явно предназначенная для разбрызгивания влаги окрест, торчала из земли и источала прерывистую струю. "Удивительно обжитое место. – подумал я. – И что странно, обжитое по-европейски".
На обратном пути торопиться мне не хотелось. Я шел медленно, то и дело останавливаясь у зарослей терна или у заполонившего все мелкого крыжовника. Наконец, я углубился в кусты желтой переспелой малины и почувствовал себя медведем, дорвавшимся до пасеки. Прошло около получаса, я набил на языке оскомину, но глаза были жаднее меня. Как вдруг до моего уха долетели приглушенные голоса.
"К вопросу о пользе подслушивания" – подумал я и навострил уши. События минувших дней научили меня не пренебрегать лишней информацией, особенно если она предназначалась не для моего слуха.
Я раздвинул ветки и увидел Карригана, Лабримана и еще какого-то человека. Это не был тибетец. Такие лица я встречал на старых работах итальянских мастеров: смуглое, хищное, с черными маслянистыми глазами, полными живого ума и иронии. Человек был в плаще из золотистого шелка и держался с достоинством.
– Вы должны понять нас правильно. – вкрадчиво говорил незнакомец. – Великий Брат не отказывается принять вас. Даже напротив, он рад будет оказать вам всяческую помощь. Но… 9 человек – это слишком. К тому же, как я понял, далеко не все они знают, куда пришли. 3ачем вам обуза в таком месте?
– Мы осознаем свою вину. – согласился Карриган. – Но избавиться от этого хвоста в последнее время было просто невозможно. Кроме того мы не были уверены, что доберемся сюда. Известия о местопребывании Великого Брата и 10 колен изменчивы. Мы шли практически без надежды на успех. Но наше дело…
– Ваше дело. – с улыбкой поправил Карригана незнакомец.
– Наше дело, – упрямо повторил лорд, – стоило риска.
– Оно стоит много больше, чем риск. – усмехнулся собеседник. – Так вот, воля Великого Брата состоит в том, чтобы вы вышли из сада к его трону одни, без сопровождения непосвященных.
