Прижав его одной рукой, другой кочевник поднёс к его горлу отточенную грань меча. Остриё пронзило кожу, по шее скатилась капелька крови.
Готовя себя к неизбежному, Ренси закрыл глаза и представил образ Мерет. В мыслях своих он прощался с ней, но в сердце – верил в их новую встречу в новой, загробной, жизни…
Хватка кочевника вдруг ослабла. Ренси открыл глаза. Взгляд противника был устремлён на вход в пещеру, кочевник внимательно к чему-то прислушивался. Ренси тоже напряг слух. Снаружи звучал неясный шум, который нарастал с каждым мгновением, становился ближе. В этом шуме можно было с трудом различить тревожные выкрики.
Лицо напавшего на Ренси кочевника перекосилось от ужаса. Вскочив, он выбежал из пещеры с воплями, похожими на проклятия.
Ренси перевёл дыхание. Взглянул на распростёртое на земле тело Памеджаи, на неподвижно лежавшего у стены Малыша Беса, на скорчившегося кочевника с высунутым посиневшим языком. Добравшись до его меча, Ренси перерезал верёвки на своих ногах и руках и поднялся. Крепко обхватив рукоять меча, он двинулся к выходу из пещеры.
12
Представшая перед глазами Ренси картина напоминала поле битвы, в которой сошлись две армии. Облачённые в чёрное люди пустыни с громкими криками и улюлюканием отбивали атаку воинов в доспехах и вытянутых кверху шлемах. Вооружённые мечами и боевыми топорами, пиками и дротиками, они, казалось, возникли из ниоткуда. И их лошади были не менее горячи и быстры, чем лошади кочевников.
Целые рои стрел обрушивались с одной стороны в другую и обратно. И с той, и с другой стороны доносился рёв воинов, раненных стрелой, дротиком или копьём. Там, где противники сходились врукопашную, раздавался звон мечей.
Одна стрела со свистом прорезала воздух у самого уха Ренси – он едва успел отклониться и отступил назад, под прикрытие пещеры.
И тут же услышал слабый зов за спиной:
– Египтянин!.. Египтянин… не бросай меня… не уходи…
Обернувшись, Ренси увидел Малыша Беса, который приближался к нему, встав на четвереньки.
– Видишь, я целёхонек, – бормотал он, глядя на Ренси со щенячьей преданностью, – только головой немного ударился… Но я не буду для тебя обузой – я крепкий и живучий, не гляди, что ростом не вышел…
По-прежнему не отводя от Ренси заискивающего взора, карлик наконец добрался до него и только тогда поднялся на ноги.
– Эй, братцы-каторжане, а как же я? – неожиданно для них обоих раздался голос Памеджаи.
Ренси воззрился на кушита в крайнем удивлении: крепко прижав к ране ладонь и морщась от боли, тот пытался встать на ноги.
– Памеджаи! – воскликнул он. – Я думал, ты умер.
– Не торопись, дружок, хоронить меня так скоро! Клянусь всевидящим оком Ра, я скоро покажу всем своим врагам, что с Памеджаи, известным расхитителем гробниц и заклинателем духов мёртвых, опасно иметь дело!
Ренси осмотрел рану кушита и затем наложил на неё повязку, оторвав кусок полотна от накидки убитого кочевника.
В следующее мгновение послышались торопливые шаги, и в пещеру вбежал кочевник. Длинный конец чёрной головной повязки прикрывал от песка и пыли его лицо. Ренси вскочил на ноги и поднял меч.
– Это я, – сказал Кочевник, стягивая повязку, и на всякий случай отступил назад. – У нас очень мало времени. Я пришёл сказать, что сожалею о своём поступке, и – чтобы предупредить вас…
– Подлый предатель, – зашипел на него Малыш Бес. – Из-за тебя мы чуть было не угодили к ассирийцам в рабство! Благодари своих богов, что меч оказался у Египтянина, а не в моих руках. Моя бы рука не дрогнула, уж будь уверен!
Однако угрозы карлика не произвели на Кочевника ни малейшего впечатления.
– Спасайтесь! – продолжал говорить он, при этом обращаясь только к Ренси. – Не упускайте ни мгновения… Бегите прочь отсюда!..
– А что случилось? На вас напали ассирийцы?
– Они атаковали, когда этого никто не ожидал… Был честный уговор: мы отдаём им Жреца в обмен на наших сородичей, взятых ими в плен… Но они обманули нас: пришли за Жрецом, а наших нам не вернули. Ассирийцы коварны и алчны… Теперь они хотят забрать наших коней и верблюдов… Однако мы будем защищаться, будем сражаться до последнего воина…
– Десять к одному, что ни один из вас не выживет, – хмыкнув, изрёк Малыш Бес с нескрываемым злорадством: если бы не его протест против рабства у ассирийцев, можно было бы подумать, что он на их стороне, – настолько сильна была его ненависть к кочевникам.
Зато Ренси отдал должное смелости людям пустыни, которые сопротивлялись врагу с мощью львов.
Разъярённые упорным сопротивлением маленького отряда кочевников, ассирийцы, которых было раз в пять больше, несколько раз ходили в атаку и каждый раз должны были отступать с потерями. Храбрые кочевники, цепочкой замкнув круг и закрыв своего вождя сомкнутыми широкими щитами, мечами с молниеносной быстротой рассыпали сокрушительные удары направо и налево. Раня, убивая или оглушая нападавших, они сами оставались малодоступны ударам неприятеля благодаря преимуществу своей позиции.
Все были так поглощены битвой, что ни один из воинов не обратил внимание на стоявших у порога пещеры людей. Но Ренси понимал, что промедление смерти подобно: если не бежать сейчас, потом они снова станут добычей.
– Уходим, пока они не добрались до нас, – сказал он и, одной рукой поддерживая Памеджаи, а другой сжимая меч, вышел из пещеры.
Малыш Бес, напоследок бросив на Кочевника горящий гневом, припоминающий взгляд, последовал за ним.
Не сделали они и десятка шагов, как один из ассирийцев всё же заметил их и метнулся навстречу. Ренси держал наготове меч. Памеджаи сообразил вовремя и сам оттолкнул от себя Ренси, чтобы тому было удобнее маневрировать. Ренси взмахнул мечом, но удар пришёлся на крепкий шлем воина. И тут не растерялся Малыш Бес: захватив горсть песка, он бросил его ассирийцу в глаза. Тогда Ренси, не теряя ни мгновения, с силой всадил меч во врага, затем ещё раз, и тот рухнул замертво на землю.
– Путь свободен! – крикнул Ренси, оборачиваясь к своим спутникам.
Он помог кушиту снова подняться, и троица сквозь пыльную завесу боя понеслась вперёд, к горизонту.
Едва беглецы покинули поле битвы, устремляясь к далёким барханам, как позади них раздался торжествующий горловой крик. Из сотни глоток вырвался оглушительной вой, а воздух сотрясли удары мечей о щиты.
– Это не кочевники, – сделал вывод Ренси, прислушиваясь к шуму за спиной. – Ассирийцы разбили воинов пустыни.
– Иначе и быть не могло, – вяло отозвался Памеджаи. – Их было слишком много…
Было решено остановиться и перевести дыхание. Памеджаи, хотя и держался изо всех сил, испытывал страшную боль.
– Как ты думаешь, Египтянин, долго ли ещё эта рана будет препятствовать мне передвигаться без твоей помощи? – спросил Памеджаи после того, как Ренси поменял повязку на его ране.
