Но приходилось терпеть. Когда она историю партии на тройбан пересдавала, ничего не смогла сказать о ревизионизме Мартова и Плеханова, о втором съезде ВКП(б) еле-еле что-то нагородила. На фоне остальных Вариных «отлично» посредственная оценка по истпарту выглядела чуть ли не вызовом, за что девушка подверглась натуральной – совсем не формальной, а очень даже всерьез, – проработке на комсомольском собрании. Пришлось даже клясться, что исправится.
Так не хотелось читать этот скучный и брехливый учебник, а придется. Летняя сессия катит в глаза. Одна надежда: может, они успеют к лету выполнить петренковское задание и освободить Данилова и сдернут (как выражаются модные чуваки и чувихи в пятьдесят девятом году) назад, в свое время?
Но когда они прогуливались вдоль Ленинского проспекта, Петренко поручил следующее: проследить за бабками-дедками Кордубцева, которым в пятьдесят девятом было плюс-минус двадцать. И если выбросить из головы, для чего предназначалась та слежка, то наружка выглядела гораздо интересней, чем истпарт и даже матан.
О Семене Кордубцеве ей успел рассказать еще до своего ареста Данилов. Он ведь его вычислил и с ним встречался. Попытался ботаника, студента Архитектурно-строительного, напугать тем, что у него, дескать, сбои в генетике, поэтому от него родятся неполноценные дети
[25].
Варя помнила про архитектурно-строительный и отыскала деда будущего антихриста в институте. В пятьдесят девятом никакой особой охраны на входе в вузы (да и нигде почти, кроме режимных объектов) не было. Поэтому Варя спокойно прошла в институт, выяснила группу и даже попросила, в толпе перед лекцией, указать ей Кордубцева. Потом проследовала за ним после занятий. И вот неожиданность: у северного вестибюля метро «Красные Ворота» Кордубцев-дед встретился с девушкой. Он даже поцеловал ее в щечку, что при общей советской примороженности определенно означало интимность в отношениях. Вот это да, подумалось Варе. Значит, недостаточно Данилов его напугал. Или дело в гормонах, бушующих в крови двадцатилетнего парубка? Да, парням все трын-трава, никакие душеспасительные беседы не действуют.
В лицо Кордубцев-дед Варю не знал, поэтому в метро она держалась достаточно близко и без проблем довела парочку до Ярославского вокзала. Никаких автоматических касс на площади не существовало – как и павильонов с турникетами и охраной. Ребята пошли за билетами в здание вокзала. Успела взять и Варя, на всякий случай, до станции Мытищи и обратно. (Помнится, Данилов говорил, что Семен живет то ли в Перловке, то ли в Тайнинке.)
Варя села с парочкой в один вагон. Поглядывала одним глазом на объект, другим – за окно. Справа от железки, почти сразу, начиная с Маленковской, потянулись чащи Лосиного острова. Слева современный город тоже кончился быстро.
После платформы Северянин начался форменный пригород: дачи, бараки, избы. Правда, у Лосиноостровской мелькнули помпезные фасады города Бабушкина, но довольно скоро опять сменились сельскими пейзажами, включая лошадей, запряженных в телеги, пасущихся коровенок и стада коз.
Парочка сидела у окна, целомудренно держалась за ручки – никаких поцелуйчиков или обжимонов: в СССР в середине двадцатого века таким на людях не занимались.
Вышли объекты на Тайнинке. Варя поспешила за ними. Вот интересно: эта девчонка – та самая будущая бабушка Елисея, Людмила Кордубцева? И если так, тогда придется действовать по ним обоим?
Следить за парочкой оказалось несложно. И куда интересней, чем просиживать на лекции по истпарту. Одна только мысль саднила: я ведь наблюдаю за ними, чтобы в конечном итоге ликвидировать. Но за что? Никто из них, предков Елисея, ни в чем решительно не виноват. Обычные советские люди. А мы их – под нож? Нет, нет, об этом лучше не задумываться. А что остается делать? Или им жить – или ей. И Данилову.
Парочка пошла по сельской улице – никакого тебе асфальта. Грунтовка, лопухи, колонки с водой. За штакетником – распаханные участки под картошку со свеклой, садики, где уже зацвели сливы и вишни. Наконец, объект с девушкой добрались до двухэтажного барака. Данилов когда-то рассказывал: именно в бараке на Тайнинке дед Кордубцева и проживал вместе с матерью и сестрой. Интересно, его близкие дома? Или молодые люди хотят воспользоваться свободной фатерой?
Хоть об интимном в СССР в те времена очень редко говорили вслух, секс в стране Советов, конечно, существовал. В том числе и добрачный, и внебрачный. Зашуганный, зашоренный, несмелый, неумелый, однако куда деваться от человеческой природы! И мать Варе истерики устраивала, натурально поперек порога ложилась, когда та собиралась ночку в гостях у Данилова провести: «Как можно?! Советская девушка?! Первокурсница?! И до брака?! Ложиться в постель с мужчиной?!» Но потом все-таки смирилась, стихла. Коронным контрударом Вари стало: «А ты сама? С дядей Аркадием тоже без регистрации живешь?» – и тут несчастной крыть было нечем.
Молодые люди скрылись в подъезде деревянного двухэтажного барака. Варя зашла вслед за ними. В подъезде, конечно, ждать их невозможно. Темная скользкая вонючая лестница, по две квартиры на этаже.
Девушка заняла место на улице, на деревянной лавочке у стола. Там, верно, доминошники собираются, но сегодня будний день, рабочее время. Праздношатающихся здесь, в СССР-1959, немного. Еще свежи в памяти сталинские порядки, когда за пятнадцатиминутное опоздание сажали.
Варя достала из сумочки книжку. Тут, в прошлом, все культурные люди таскают с собой книги: почитать по дороге или на скучной лекции. Художественная литература в Советском Союзе считалась ценностью. Книжными новинками хвастались, их обсуждали. Вот только читать было нечего. Разве что восхищались многие юной звездой Гладилиным. Аксенов пока даже «Коллег» не выпустил, а только два рассказа, и выглядели они такими… очень советскими, что ли. Оставалась вечная классика, тем более что Толстой, Чехов и Тургенев в СССР издавались широко и качественно. С Достоевским, любимым Варей, дела обстояли похуже, но все равно недавно вышло собрание сочинений, куда даже запрещенных ранее «Бесов» включили. Вот и сейчас девушка достала из сумки томик Чехова. «Остров Сахалин», к примеру, она раньше не читала – да и разве собралась бы в нашем времени, когда кругом столько соблазнов в виде соцсетей и сериалов!
Если кто-то станет докапываться, чего она тут сидит и кто вообще такая, у нее наготове имелась легенда: «Жду портниху Юлю из во-он того дома». А кто там у них портниха, пусть сами разбираются.
Однако никто ее выспрашивать ни о чем не стал, хотя из барака напротив любопытствующие домохозяйки в окна посматривали. Но объекты не появлялись. Варя успела прочитать добрую сотню страниц и изрядно замерзнуть. Закралось подозрение: а вдруг молодые люди завалились до утра и родители на квартиру не вернутся? Но нет, около шести парочка наконец из подъезда выпорхнула. По разрумянившемуся и разглаженному лицу Семена Кордубцева не оставалось ровным счетом никаких сомнений, чем они там, на втором этаже барака, занимались. Гляделся он гоголем-победителем, поглаживал девушку по плечу, приникал к ней. Девчонка тоже раскраснелась, и причесочка у нее растрепалась. Варя ее пожалела: как они там, бедненькие, без душа, без ванной? В тазике, из чайничка?
