– Как дела? Чаю хочешь?
– Пока нет.
– А я вот опять перевожу. Вернее, пытаюсь. Вроде и язык на этот раз несложный, а не идет. Помнишь, как мы с тобой балладу про леди Изабел и коварного эльфа мучили? Кажется, с тех пор сто лет прошло, столько всего случилось, столько переменилось в моей жизни…
Катя вздохнула.
– Даже вспомнить странно, как они мне тогда нравились. А теперь все эти истории про прекрасных дев и злобных эльфов кажутся такими глупыми и наивными по сравнению с настоящим… С жизнью. Удивительно!
– Что же тут удивительного? – спросил Карлссон. – Эльфы не могут обойтись без прекрасных дев. Хотя прекрасные юноши тоже годятся.
– Да ну тебя! – воскликнула Катя. – Я же серьезно!
– И я серьезно. И я всё-таки, пожалуй, поем. У тебя есть еда?
– На кухне печенье. Подойдет?
– Лучше бы колбаса.
– Колбасы нет. И поставь чайник, пожалуйста! – крикнула она вслед направившемуся на кухню Карлссону.
Карлссон вернулся через минуту. С печеньем.
– О чем баллада? – спросил он, присаживаясь.
– Называется «Подменыш». Про плохих эльфов. Дай мне тоже, ты так аппетитно хрустишь! Короче, эльфы у одного рыцаря ребенка сперли и вырастили из него этакого терминатора, убийцу троллей.
Карлссон хмыкнул скептически.
– Ну да, довольно примитивная сказочка, – согласилась Катя. – Может, поэтому и работа не идет.
– В ранних балладах скоттов выдумок почти нет, – возразил Карлссон. – Они ведь с сидами рядом жили. Я слыхал похожие истории.
– Знаешь, какой твой девиз по жизни? – заявила Катя. – «Я знаю, как было на самом деле».
– Но я действительно знаю, – заметил Карлссон. – Помочь тебе с переводом?
– Не надо, она не сложная. Просто у меня настроение нерабочее.
Несколько минут оба молчали. Катя пыталась сосредоточиться на балладе, но безуспешно.
– А про троллей у тебя песен нет? – неожиданно спросил Карлссон. Он уже доел печенье и вертел в руках найденный где-то гвоздь. Здоровенный, сантиметров двадцать.
– Троллей? – удивилась Катя. – Про них, по-моему, вообще баллады не сочиняют. Тролли – это же неромантично. Тупые каменные уроды, грязнули, людоеды…
– Ну, не все, – пробормотал Карлссон, задумчиво наматывая гвоздь спиралькой на палец.
– И потом, тролли – это, скорее, скандинавская тема, – продолжала Катя. – Пер Гюнт, пещера горного короля и всё такое… А почему ты спросил?
– Так, – сказал Карлссон и снова погрузился в молчание.
Катя решительно закинула распечатки с балладой в ящик стола и принялась раскладывать на мониторе пасьянс.
– О! – вспомнила она, поворачиваясь к гостю. – Давай я тебе расскажу, как мы тут вызвали Духа озера!
– Духа? – с сомнением спросил Карлссон. – Зачем?
– Как зачем? Интересно же! Я тебе сейчас по порядку расскажу. На днях приезжают ко мне Лейка с Димой…
И Катя с увлечением начала описывать обряд призывания духа озера Лахтинский Разлив. Когда она добралась до призрака на лодке в сияющем тумане, Карлссон хмыкнул.
– Не веришь? – обиженно спросила Катя. – Думаешь, это всё ерунда?
– Ага, – сказал Карлссон. – Пустое занятие. Бесполезное и опасное. Если водяной дух слаб, зачем он вообще нужен, а если силен, то с ним не справиться.
– Критиковать-то всякий может. А ты попробуй, вызови духа сам.
– А что сложного в том, чтобы позвать водяного? – удивился Карлссон.
Катя фыркнула.
– Позвать – ничего сложного, – согласилась она. – Проблема в том, чтобы он пришел.
Карлссон подумал и согласился:
– Действительно, проблема. Водяные духи храбростью не отличаются. Если вызывать водяного буду я, он скорее всего удерет подальше. Когда мне понадобится водяной, я его звать не стану: найду его обиталище сам и выволоку наружу.
– Да-а? – протянула насмешливо Катя. – Как интересно! И как же ты будешь искать жилище духа?
– Учую.
Катя засмеялась.
– Что тут смешного? – буркнул Карлссон. И Катя захохотала еще громче.
Больше всего ее прикалывало в шутках Карлссона то, что он изрекает их с абсолютно серьезным видом.
Когда Катя отсмеялась и отдышалась, Карлссон положил скрученный гвоздь на подоконник и потребовал:
– Опиши-ка мне это озеро.
– Так я и думал, – заявил он, когда Катя закончила. – В этом озере вообще не может быть водяного. А если он там каким-то чудом уцелел, то это полудохлый затравленный уродец.
– Нет же! – горячо возразила Катя. – Лейка видела духа собственными глазами. Он был прекрасен! Плыл на ладье и весь сиял…
– Это был не дух.
– А кто?
– Ряженый.
– Тьфу, – с досадой сказала Катя. – Вы что, с Димкой сговорились, что ли?
– Твои маленькие ведьмы ничего не понимают, – пренебрежительно сказал Карлссон. – Или разыгрывают представление с какими-то своими целями. Зачем тебе связываться с балаганщиками? И название у них плохое, – проворчал он.
Катя фыркнула, отвернулась и снова принялась перекладывать карты на мониторе.
«Ничего он не понимает», – сердито подумала она, не желая признаваться сама себе, что слова Карлссона ее смутили. Но чудеса были так близко, и так хотелось верить не скептикам, а очевидцам…
Катя снова подумала о Диме, заулыбалась – и выпала из реальности. О Карлссоне она просто забыла, а когда вспомнила, то обнаружила, что провела в мечтах и безделье минут двадцать. Оглянувшись, она встретилась глазами с Карлссоном – он всё так же сидел и смотрел на нее спокойно и доброжелательно. Катя невольно почувствовала раздражение.
«Чего он сидит тут, будто каменный? – подумала она и снова отвернулась к экрану. – Хоть рассказал бы что-нибудь. Нет, нехорошо всё-таки – он ко мне в гости пришел, а я на него внимания не обращаю…»
Катя закрыла пасьянс и пошла на кухню ставить чайник (Карлссон, конечно, ее просьбу проигнорировал), а вернувшись, сказала:
– Кстати, у меня же тут было еще приключение. После вызывания духа озера мы с Димкой пошли гулять в Петровский лесопарк… Помнишь Димку-то?
– Не помню.
– Ты его на вечеринке видел. Дима такой темненький, из трех парней самый симпатичный.
– Они для меня все на одно лицо, – равнодушно сказал Карлссон.
«Прикидывается. Наверно, он всё-таки слегка ревнует. Впрочем, это естественно», – решила Катя и с воодушевлением продолжала:
– Так вот. Гуляли мы, значит, по лесопарку, забрели в какие-то Морские Дубки, вдруг – толпа, милиция, «скорая»… Глядим – а на земле убитая девушка лежит!
